Завхоз Вселенной

— Значит, это тебе я должен быть благодарен? А я думаю, почему они от меня убегают…

— Не бери в голову. Если их астралы такие противные, стало быть, и они не лучше.

— Так ты любишь за ниточки дёргать?

— Какие ниточки? Тебя подёргаешь, как же. Это тяжёлый и упорный труд. И всё ради чего? Чтобы ты добился в жизни того, чего сам желаешь. Вот, скажем, она, — двойник кивнул на Анну. — Я ведь мог обратить на неё твоё внимание. Но зачем? Зачем тебе нужна была эта восьмиклассница?

— Абросимова, понятное дело, была нужнее?

— В Абросимову ты сам втрескался. Мне нравилось смотреть, как ты с ней зажимаешься. Помнишь, в раздевалке после уроков? А в теремке, на территории детского сада? А как на крышу девятиэтажки лазили курить косяк? А с Аней разве было бы так весело?

— Почему, я бы тоже косяк смогла курить, — с вызовом произнесла Анна. — С Игорем я на все была готова.

— А, слова, — отмахнулся двойник. — Я с твоим астралом общался, когда он был жив. Ничтожное, неразвитое существо. До телевизора не доросла, всё в зеркало глядела. А что там увидишь? Как ты перед зеркалом крутишься. Вот самоубийство и проглядела. Нет, Абросимова — это веселее. С её астралом много о чём можно было поговорить.

— Да, так просто, — сказал Игорёк. — А побудить человека к преступлению астралы могут?

— С этим надо быть осторожным, — покачал головой двойник.

С преступлениями у астралов была связана не самая приятная часть их жизни. Когда человека убивают и разрушается его астрал, в момент разрушения энергия астрала попадает на Землю, ведь смерть — это мост между реальностями. Там, на Земле, вливается в общий слой безличных астральных энергий. И, словно злобная программа, начинает мстить убийце, портит его судьбу, приводит к бедствиям и даже к смерти. А когда человек страдает — страдает и его астрал. Вот и выходит, что убийства астралам ни к чему: астрал жертвы погибает, а убийцы — мучается и не находит себе места. Ну а бывает, собираются астралы вместе, и кто кого пересилит. Преступник — жертву или наоборот. Один астрал передаёт решимость своему человеку, а другой — своему.

— Любите, значит, ради игры, науськивать? — перебил Игорёк.

— Когда как, — уклончиво ответил двойник. — И смотря в каком смысле. Люди и без нас прекрасно всё могут организовать.

Двойник замолчал. А потом глухо промолвил:

— Да, вот ждал тебя. Надеялся почувствовать, как это — быть человеком. Не чувствую. Всё по-прежнему. И в телевизоре тебя нет, — грустно добавил он.

— Постой, ты в телевизоре видел, как я сюда попал?

— В телевизоре? В том-то и дело, что не видел. Ты заснул, в лабораторию вошли двое, тошнотворные типы. И связь прервалась.

— Я помню, как лёг спать, хотя не хотел я туда идти, и вообще… — неопределённо выразился Игорёк. — Что за типы?

— Один, который тебя в столовой доставал, по имени Аскет. А другой — Вадик, ты его не знаешь. Приятель, надо думать, Аскета. Ни у них, ни у вампира Григория астралов в нашем городе нет. Я проверил. Да, Аскет же ещё с тобой попрощался. Знал, что делает. Это он тебя сюда направил. За что я ему благодарен.

— Телепортировал в ваш город?

— Да как к нам телепортируешь? Не знаю я.

— А может быть, я и не?.. Может быть, только моё астральное тело здесь? — сказал Игорёк и вдруг ощутил, что прав, так оно и есть. — То-то я сижу и удивляюсь — что это я так спокоен? Где мои эмоции? Где обида, где злость, где вообще чувства?

— Да, хотел бы я изведать человеческих чувств. Повариться среди людей, — двойник глянул на Игорька странным взглядом. — Побыть бессмертным… Я ведь там стал бы как ты, бессмертен. Почему ты такой нерешительный, почему не пользуешься свалившимся на тебя даром? Если ты бессмертный — то должен править. Разве не высшая цель человека — обладать всем миром, воцарить прекрасные законы, облагородиться самому и тогда устремиться вверх. И кто как не абсолютный бессмертный, не связанный с богами клятвами, может совершить это, объединить человечество, встать над всеми и погасить распри и нетерпимость? Рабам дать свободу, — двойник вскочил, — зарвавшихся разбойников унять, раскрыть человеку его истинную суть и предназначение, расширить человека до масштабов космических, открыть ему иные миры и возможности, сделать его равным богам! И вырвать людей из божьих уз! И этого ты не хочешь? Этого ты не желаешь?! Пальцем пошевелить не можешь ради этой великой цели, достичь которую возможно лишь тебе?! И после этого ты называешь себя человеком? Если бессмертный — такое ничто, что же можно сказать о смертных! Очнись! Тебе этот дар не для того дан, чтобы собой в зеркале любоваться. Здесь великий смысл и эпохальная задача.

Двойник схватил бутылку, нервно налил себе полный фужер и одним махом выпил.

— Не томи людей своими экзерцизами. Действуй прямо. Действуй мощно. Тряхни Мирозданием, Игорь!

— Если ты такой умный, может, за меня и тряхнёшь?

— А можно? — двойник был весь растрёпанный, с красными пятнами на щеках, с диким блеском во взгляде.

— Ты и так вполне на человека похож. Раскраснелся вон.

— Нет, ты скажи, ты бы согласился остаться здесь вместо меня?