Завхоз Вселенной

– Я это предусмотрел, – веско ответил Аскет. – Потому Хозяин Снов и даёт нам свою поддержку. Шумеры у него вот где сидят. – Аскет показал где, приложив руку к правому подреберью.

Один из молодых людей настороженно глянул в сторону парка.

– Что, Костик, парламентёр? – спросил Аскет.

– Греки, – коротко ответил тот.

– Гермес, – уточнил второй молодой человек.

– Ну-ну. Если позволите, господа Кремлёвцы, я побеседую с гостем. – Аскет поднялся.

В глубине парковой рощи, где сумрак сгущается во тьму, встретились двое: посланец Древнейших Реализованных «бог торговли» Гермес и тот, чьё имя не имеет значения, Нереализованный по прозвищу Аскет.

Гермес принадлежал к Древнему Средиземноморскому Дому Реализованных, ныне находившемуся в союзе с Древнейшими. Прислал же его на встречу с Кремлёвцами «Великая гора, Могучий утёс, Верховный бог» Энлиль, Главный Реализованный Древнейшего Дома.

– Приветствую тебя, предводитель шайки ничтожных, – обратился Гермес к Аскету.

– Приветствую тебя, Реализованный, посланец Древнейших, – негромко и почтительно отвечал Аскет.

– Дошло до нас, что вы, ничтожнейшие, осмелились вмешаться в предопределённый нашими союзными сияющими и наимудрейшими Домами ход событий.

– Не мы были первыми в цепи осложнений, осложнивших ваш всемудрейший план, – со змеиной иронией произнёс Аскет. – Дошло до нас, – передразнил он Гермеса, – как крупно облажались ваши высокие Дома в Эсагиле.

– Не дерзи, ничтожный, – Гермес взмахнул жезлом.

Беззвучное золотое лезвие молнии рассекло Аскета от головы до пят. От земли поднялся пар, а хвоя под ногами Аскета превратилась в пепел. Аскет же, казалось, ничего этого не заметил.

– Как видишь, есть и у нас заступники, – произнёс он.

– Где бессмертный? – сухо осведомился посланец.

– Который? Множество разнообразных бессмертных скитается дорогами Земли.

– Где абсолютный бессмертный?

– Ах, этот? Его пригласили в гости. Куда – говорить не велено.

– Мы узнаем. Но если бы ты раскрыл место его нынешнего пребывания, мы могли бы помочь вам открыть путь к Реализациям.

– Не в первый раз слышу я подобные обещания. Ни разу никто не помог, – невесело покачал головой Аскет. – Думаю я, что открывать пути к Реализациям – не в силах Реализованных.

– Не тебе это знать.

– На своём совете мы положили не заключать союзов с Реализованными, ибо вы лжёте и для наших целей бесполезны.

– Значит, вы вступили в союз с Непроявленными Сущностям. Берегитесь! Это не союз, а иго. Только Реализованные в силе общаться с Непроявленными на равных.

– Вам не должно быть до наших трудов никакого дела.

– Берегитесь, – повторил Гермес. – Плохие новости принесу я Домам.

Он окутался мерцающей дымкой и, прежде чем исчезнуть, произнёс:

– Большую беду накличете, если Непроявленные выйдут из Потусторонья.

У Солженицына было людно. В прихожую, где он встречал Гошу с Игорьком, вывалились две женщины в едва застёгнутых халатах и один пожилой мужчина в очках, трусах и майке. И стали разглядывать гостей, словно экспонатов зоопарка.

– Так, так, – повернулся к ним Солженицын. – Все быстро в комнату. Гоша, родственники ко мне приехали из Задрюпинска. Двоюродные сёстры, Вера, Аня и их папахен. Зачем, спрашивается, приехали? Кому они здесь нужны? Вот ты, Гоша, друг. Я тебя в любое время с превеликой радостью. Ну, а это кто с тобой?

– Игорёк, друг, – представил Игорька Гоша.

– Да, не похож, – разглядывая Солженицына, заключил Игорёк.

Взгляд Солженицына сделался пристальным.

– Интересный у тебя друг… Ну, нечего стоять, пошли на кухню.

– Представляешь, – рассказывал Солженицын, когда они расположились на кухне, – только ты ушёл, пожаловали. Наглые. Без звонка, без телеграммы, без спросу. Печать на приезд, видите ли, купили, так изволь, пляши перед ними. Работу им ищи. Провинциалы отчего-то уверены, что в Москве золотое дно, деньги валяются под ногами.

– Ты даже мне не смог найти, – поддакнул Гоша. – Где здесь работа?

– Вот именно. Я сам исключительно на гранте сижу.

– Вот именно. Просто так на грантах, нигде не числясь, не сидят, брат Солженицын.

– Бери пиво, – Солженицын протянул Гоше бутылку.

– А ему?

– Боюсь, пиво ему не понравится, – Солженицын повернулся к Игорьку: – Вам здесь вообще как, нравится или как?

– Закат за окном, пожалуй, что красивый. Только слишком уж фантастический. Похоже на картины Ван Гога. Впрочем, здесь всё фантастическое.

– Да, Гоша… – задумчиво пробормотал Солженицын. – Ты бы от своего нового друга держался подальше.

– Так он спец с отмороженной памятью. Он не страшный. Денег мне дал, от блатных отбил. У меня же с Катькой тако-ой облом, офигеть какой облом! – понесло Гошу. – Мне теперь домой нельзя. Она там засаду устроила…

– Ну, – обронил Солженицын, – мне тебя пристроить тоже негде.

– А куда мне идти. И потом это… Как сделать так, чтобы Игорёк, ну как спец, мне помог? Он обещал. Игорёк, ты же обещал, а? У него память отморожена…

– Это я уже слышал.

– И он не помнит, как мне можно помочь. А ты, я ему про тебя говорю, Избранный. Ты должен знать.

– С чего ты взял? – взвился Солженицын. – Какой такой Избранный?

– У тебя телефонная связь с Центральным Крематорием.