Завхоз Вселенной

– Ну, пусть твои что-то сделают? – иным, примирительным тоном попросила она.

– А чё они сделают? Только они рыпнутся – им хана. Без воскрешения. Я вторую бригаду терять не собираюсь. Всё, концерт окончен.

С этими словами блатная поднялась и принялась с треском отдирать «липучки» ремней на носилках.

– Спасибо, Игорь! Я верил в тебя! – лепетал Гоша, не силах сдержать навернувшиеся слёзы.

– Вот это правильно, – оценил работу блатной Игорёк. – Тебя, дева, как звать?

– Я ж блатная, какое у меня имя? Осой кличут. Кусаюсь больно.

Она быстрым, кокетливым взглядом посмотрела на Игорька.

– Может, в «Асторию» закатимся? – предложила она.

– И я с вами, – неожиданно встрял освобождённый Гоша.

Катька, нахмурившись, сосредоточенно наматывала на палец локон своих чёрных волос.

– А-а, Игорь, вы на самом деле имеет право разрывать такие контракты? – спросила она.

– Имею, – отрезал Игорёк.

– И я должна простить этого… человека?

– Натурально.

– Что же, я могу. Если он сам попросит у меня прощения. Иначе… иначе это так обидно, что… – Катька разрыдалась.

– Катенька, прости! – Гоша осторожно мелкими шажками приблизился к подруге и бухнулся на колени. Обнял за ноги. – Катенька! Жизнь моя! Прости, я не хотел тебя убивать! Но ты же сама меня вынудила. Куда мне было деваться? Катенька, я всего лишь хотел остаться собой!

– Фу, дурак, – презрительно скривилась Оса.

– Катенька, – плакал Гоша, – Катенька моя…

– Обрыдаться можно, – прокомментировала блатная. – Это ж надо так мужика окрутить.

Она уже как-то незаметно успела прилепиться к Игорьку, обнять его за талию и прижаться щекой к его плечу.

«Ну вот, – внутренне усмехнувшись, подумал он, – осталось жениться, завести семью, нарожать детей и завязнуть навсегда в этом долбанутом мире».

– В «Асторию», говоришь? Интересно, что тут подают в ресторанах? Утка по-пекински есть?

– В «Астории»? Само собой, ты чё?

– Понятно. «Астория», значит, такой суперресторан.

– Ну ты прям, супер. Ну пошли? Я своих бойцов отпущу. Эй, Шило, Кент! – крикнула она. – Мигом сгинули!

Бойцы, постанывая, медленно вползли на четвереньках в комнату.

– Ого! Успел, значит. Ну ничего, наука будет. Спеца надо чуять, поняли? Давайте ползите по хатам, – распорядилась Оса.

– Оса, ты детей любишь? – спросил Игорёк, наблюдая, как Гоша и Катька, устроившись на подоконнике, страстно целуются.

– Ты чё, в натуре ужаленный? Чё их любить? Их никто не любит, отморозков.

– Ну пошли в твою «Асторию», там договорим, – потянул Игорёк её из комнаты.

В подъезде их догнал Гоша. На нём висела Катька и причитала:

– Гошенька, миленький, ну куда же ты?

– Я без Игоря не могу, – оправдывался тот, волоча подругу.

– Ладно, пускай, и эти клоуны будут, – разрешила Оса. – Чё он тебя так облизывает?

«Астория» оказалась полуподвальным заведением с невзрачным с виду входом и скромной вывеской, на которой под названием ресторана значилось: «Управление общепита». Зато внутри обнаружились залы с высоченными сводами, выложенными лазоревой мозаикой с золотистой искрой, с мраморными колоннами, опоясанными золотыми же ветвями декоративного плюща. За столами сидели нарядные дамы в жемчугах и бриллиантах и вальяжные мужики. Мужики были сплошь во фраках и смокингах.

– Ты гляди, – удивился Гоша, разглядывая себя в большое, в целый этаж, зеркало. – Как влитой сидит.

Гоша был во фраке, а Игорёк – в смокинге. На Катьке оказался умопомрачительный вечерний туалет с сильно открытой спиной и не менее глубоким вырезом спереди. В свете огромных хрустальных люстр блистало бриллиантовое колье, иссиня-чёрные волосы стягивала нить крупного розоватого жемчуга, на запястье – агатовый браслет, на мизинце – изящный перстенёк из платины.

Маленькая Оса оказалась в кокетливой чёрной шляпке с радужным пёрышком, скрывшей короткую стрижку, и в коротком, облегающем огненно-красном платье. На ногах лаковые туфельки под цвет шляпки, с рубиновыми пряжками.

– Круто, – сообщила она, придирчиво разглядывая себя в зеркале. – Ну у тебя и статус.

– В самом деле, Игорь, – с приторно-слащавой ноткой добавила Катька, – вы большой человек!

Игорёк, чтобы не произносить дурацких слов, сделал серьёзное лицо и подал руку преобразившейся блатной.

Навстречу, широкими шагами, улыбаясь, как самому родному человеку, плыл здоровенного роста метрдотель, дядька с рыжими усами, плавно переходившими в бакенбарды.

Игорёк бросил взгляд на непроницаемо чёрную поверхность зеркала.

– Ой! – то ли испуганно, то ли удивлённо вскрикнула Катька. – У вас одинаковые лица с Гошенькой!

– Да, – важно ответил Гоша. – Мы с Игорем – ментальные братья.

– Откуда ты такие слова знаешь, Гошенька? – проворковала Катька, окидывая возлюбленного цепким заинтересованным взглядом.

– Я только что это понял, – с той же важностью сообщил тот.