Завлаб клана Росс

Потёкший Лямой кивнул и выпил. Я тоже глотнул и занюхал галетой.

— А скажи, охотник, у вас в лесах еще есть звери, которые как луасса способны воздействовать на человека? Отводить ему глаза, дурить голову? Нет? Как интересно… А эта тварь откуда тогда взялась? Одна во всем мире. Впрочем, и у нас вроде бы удавы гипнотизерами подрабатывают… Чудны дела твои, господи! Ну, мне еще один кусок этого замечательного мяса, и я тебя подброшу в твой кишлак на «Муле». Что? Кишлак — это дивной архитектуры населенный пункт. Как твоя деревня. Весь в садах, парках и прочей зелени, это да… В лесу ведь живете, этого у вас не отнимешь. Шкуры и черепа нужно привести в порядок, охотник. Это, как обычно, за твоей родней. Вставай, вставай, не спи в тарелке, Лямой. За полчаса долетим…

* * *

Размягчился я тут душой, рассупонился. На «Мастер-пилота малых кораблей» уже сдал и приступил к изучению баз по средним кораблям. Поднял медицину до шестого уровня, сейчас долблю объемные инженерные базы. А в перерывах, для отдыха, щелкаю всякую мелочь — «Снайпера» там, для охоты, понятное дело, водолаза для собственного любопытства и подводной охоты опять же, рисую тушью и сепией, музицирую. Ага, задумал сделать и освоить гусли. Как древнерусский певец и сказитель Боян буду. В общем — выделываюсь пока. А что? Мне на самом деле все это интересно. А надоест, вон — космос. Он большой. Забот, дел всяческих и планет там много.

Аграфы и их наемники меня больше не беспокоили. Угу, а вы бы разве не просчитали, кто на «Коровку» напал? Но сделали мы все более-менее чисто — убили всех нахрен. Подчистили в космосе следы и сожгли транспортник наемников в какой-то безымянной звезде. Наш грузовик и экипаж аграфам не интересен, их интересуют только коробочки семян и я. А до меня им сейчас не добраться. Потерялся я, как снежинка в сугробе зимой…

Во, кто-то нашел! Стучат, однако. Пошел открывать.

— Здорово, Стас!

— Привет, охотник! Чего пожаловал? А-а, вижу… Шкуры принес. Вали вон туда. Пиво из мальсы будешь? Самогонку тебе нельзя. Нет у вас какого-то фермента в кишках, спиваетесь вы больно легко, ребята. А на тебе семья, да и род… Как твои, кстати? Это хорошо, что хорошо.

Мы вышли на веранду моего нового деревянного дома, присели в тенечке у стола, и я выставил сразу запотевший кувшин пива и две местные пивные кружки толстого стекла. Лямой достал кожаный мешочек с измельченной травой лоу, подсушенные листья, похожие на те, что у нас укрывают кукурузный початок, свернул длинную самокрутку и раскурил её при помощи штуки, один в один смахивающей на автомобильный прикуриватель.

— Дай посмотреть, — лениво произнес я, протягивая к нему руку. — Не видел такую зажигалку. Где взял?

— Нашел, — невыразительно проскрипел Лямой. — Стас, внучку посмотришь?

— Конечно, посмотрю… — рассеянно пробормотал я, рассматривая прикуриватель. Даже с моими недоученными инженерными базами я не смог догадаться, где она была произведена. Или с какого устройства скручена.

— Интересная штучка, не видел такой, — вернул я зажигалку. — Как там моя подруга поживает?

Нею, внучку хромого охотника, четыре дня назад тяпнула зеленая гадюка. Не самая страшная здешняя змея, да и сезон их особой ядовитости уже прошел. Но маленькому ребенку бы за глаза хватило. Что там у неё за вес, у крохи, — чуть больше пуда всего. К счастью, дети запищали, прибежали девочки постарше, наложили жгут, разрезали щиколотку и с кровью выдавили часть яда. А тут и я рядом случился. В общем, откачали.

Лямой улыбнулся и принялся хвалиться внучкой. Она, мол, вся такая-рассякая. Совсем преобразился старый туземец. Вообще-то, люди племени рухвалов напоминали мне сморщенных как древесная кора земных бушменов. Только в рубашках, штанах и высоких ботинках. За годы колонизации планеты они успели понять, что в штанах и в обуви в лесу легче. Особенно со старой винтовкой. Так вот, а улыбка неведомым образом убирала лишние шарпеевские складки с лица старого рухвала, и оно вполне напоминало человечье. Только он человеком не был. Маленькая, морщинистая загадка природы.

Я подлил загадке природы еще пивка и откинулся на спинку кресла-качалки, покрытую чьей-то шкурой. В лесу ведь живем — вокруг одно дерево, мясо и шкуры. Редкие поселения колонистов еще не успели повредить природе Метафара и поднять пыль от распаханных бескрайних полей, глубоких карьеров, навонять дымом из фабричных труб. Это еще вполне себе дикая планета. Тут мне пока хорошо.

Мы особо не спеша допили кувшин, я разложил на дощатом полу новые мягкие шкуры, чтобы они расправились и отлежались, задвинул зубастые черепа в угол и пошел выгонять из-под навеса «Мула».

* * *