Завод

— Человек, переживший три инфаркта, имеет все основания считать себя бессмертным… Но природа — штука серьезная. Словом, ушел от нас Василий Сергеевич. Хорошим он был работником, хорошим человеком. Все мы скорбим. Нам, конечно, долго будет его не хватать. Помянем, товарищи, Василия Сергеевича Гмырю…

Поднялись вразнобой, грохоча стульями. Выпили. Сели.

— Ешьте, ешьте, — беспокойно приговаривала хозяйка, ставя еще одно блюдо с пирогами.

— Обжарки грызешь? Добра мало? — Сопреев подвинул Алехину тарелку с блинчиками и проследил за взглядом своего бригадира. — С женой поругался, что ли?

— И откуда тебе все известно? — Алехин сумрачно глянул на Сопреева.

— Лицо у тебя…

— Не на свадьбе сидим. — Алехин повернулся спиной к Сопрееву. От догадливости своего механика ему стало не по себе. Неужто и в самом деле так заметно?

После директора выступил парторг:

— Да, хорошим человеком был Василий Сергеевич. И умнейшая голова. Что и говорить! Только не берег он себя…

— А кое-кто ему в этом помогал! — послышался чей-то голос.

— Ничего не поделаешь, товарищи… — Старостин сокрушенно вздохнул. — Производство. Всякое бывает. И погорячишься и поспоришь.

— Ты тут ни при чем! — Сопреев высунулся из-за спины Алехина. — Кто Гмыре помогал себя не беречь, тот сюда не пришел. Совесть, видать, не позволила.

В комнате зашумели. Одни одобрительно, другие пытаясь что-то доказать.

Старостин обернулся и взглянул на Грекова. Тот отрицательно покачал головой, говорить ему не хотелось. В прихожей раздались голоса — пришел еще кто-то.

Татьяна и Аня посмотрели в сторону Грекова и слабо улыбнулись. Он кивнул в ответ, но в следующий миг догадался, что женщины улыбнулись не ему.

Греков скосил глаза. Чуть позади него стоял Игорь Афанасьевич Всесвятский. Вот, значит, кто это пришел, а Греков сразу не узнал бывшего главного экономиста.

Всесвятский тихо поздоровался.

— Приказал долго жить Василий Сергеевич… — Всесвятский поджал губы.

Греков взял со стола картонный стаканчик и протянул его Всесвятскому. Тот поблагодарил и вздохнул.

А между тем уже мало кто оставался сидеть на своем месте. Люди заговорили погромче, задвигались свободнее, выходили в коридор покурить. К Смердову подсел главный бухгалтер. Начальник цеха Стародуб показывал какие-то бумажки Павлу Алехину.

— Как ваши дела, Игорь Афанасьевич? — спросил Греков.

— Работаю, — ответил Всесвятский. — В проектном институте.

— Да, да. А я собирался к вам в гости, — сказал Греков. — Вы мне нужны, Игорь Афанасьевич. Возвращайтесь-ка на завод.

— Это зачем же? — удивился Всесвятский.

— Вы тогда не все продумали, я знаю.

— Я никогда не продумываю до половины. — Всесвятский безразлично взглянул через плечо Грекова туда, где сидели Татьяна и Аня Глизарова. Но было заметно, что безразличие его напускное. Он внимательно прислушивался к словам Грекова.

— Я позвоню вам, Игорь Афанасьевич. Нам надо серьезно поговорить.

— Пожалуйста. Вечерами я дома. — Всесвятский, прижимаясь к стене, стал пробираться в дальний угол комнаты — ему показалось, что Татьяна собирается уходить и прощается с Глизаровой.

Да и Греков вдруг заторопился и направился к выходу. Возле вешалки стояли два человека. Одного Греков узнал сразу — главный технолог Земцов.

— Уходите, Геннадий Захарович? — громко спросил Земцов, словно предупреждая своего собеседника о появлении Грекова.

Собеседник Земцова повернулся. Теперь Греков узнал и его — Сопреев, механик из бригады Алехина. Сопреев сморщил в улыбке узкое лицо.

— Пора, Земцов, пора, — сказал Греков, подходя к вешалке. — Где-то тут мое пальто?

— Серое? С каракулевым воротником? — Сопреев торопливо кинулся к вешалке.

— Поподхалимничать, что ли? — Земцов взял у Сопреева пальто и, встряхнув, подставил под плечи главного инженера.

— Поподхалимничайте, пожалуй. — Греков вынул из рукава синий шарф и обмотал шею. — Кстати, Тихон Алексеевич, вы сдали приспособление для монтажа блоков анализатора?

— Еще вчера. — Земцов обрадовался, будто ждал этого вопроса.

— А должны были сдать две недели назад.

— Так ведущий был в колхозе. — Земцов поскучнел.

— Почему именно он?

— Холостой.

Греков застегнул пальто и поправил воротник.

— Интересно, сколько тот собрал картошки? — спросил Сопреев.

— Килограммов пятьсот, он парень здоровый. — Земцов удивленно взглянул на Сопреева. — А может, и тысячу, кто его знает.

— Если тысячу, то один килограмм картошки обошелся государству в пять рублей, — веско сказал Сопреев.

— Анализатор ведь пять тысяч стоит. — Водянисто-голубые глаза Сопреева смотрели на Грекова не мигая.

— Ладно. Экономист нашелся! — одернул его Земцов. Греков повернулся и направился к выходу.

Снег во дворе превратился в грязную жижицу. Лишь мусорные бачки были покрыты высокими пышными холмиками. Один холмик был придавлен наподобие шляпы. Ребята положили крышку от гроба на бачок, и за это им влетело от Алехина. Греков услышал за спиной торопливые шаги. Оглянулся.

— Минуточку, Геннадий Захарович! Извините… — Земцов перевел дыхание. Он был в пиджаке, в спешке не успел разыскать пальто.