Завод седьмого дня

У Карела никогда и мысли не появлялось, что это может быть плохо. Просто сейчас он сидел, загребал ложкой мясо с подливкой и размышлял, что если бы на месте Аники была Марта… Нет, о Марте совершенно не хотелось вспоминать. Потому что о покинувших нас – либо хорошо, либо ничего. Карел не думал о матери плохо, он не видел ничего дурного в любви только к семье. Ведь лучше любить семью, чем не любить никого.

Сунув тарелку в раковину, Карел вымыл руки, вытер их о край рубашки и спустился вниз, за бумагами. Наверное, он минут десять стоял у двери, то и дело принимаясь в нее стучать. И когда уже собирался уходить, дверь ему-таки открыли.

За порогом стояла девушка в мешковатом сером балахоне, босая, с растрепанными длинными волосами, висящими с плеч нечесаными прядями. У ее ног увивалась кошка, с интересом выглядывающая в подъезд.

– Здравствуйте. Простите, что побеспокоил. Мастер просил забрать у вас какие-то бумаги для него.

– Какие бумаги?

В тот момент, когда девушка подняла к нему голову, убирая с лица челку, Карел ее узнал. А из дальней комнаты прозвучал голос:

– Кто пришел?

– Мне кажется, это к тебе.

Петерс развернулась и ушла в комнату, стараясь не наступить на кошку, лавирующую между ее ног. Уходя, Пет придерживала свой живот, который Карел до этого не заметил, не став приглядываться к складкам балахона.

В коридор вышел Альберт, ласково коснувшись локтя Петерс. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, после чего Карел, справившись с потрясением, решился подойти и обнять брата. Не сразу получилось поверить, что это в самом деле Альберт, который, как он думал, умер.

Кажется, постепенно становилось понятно, что имел в виду Йохан под сбором остатков семьи под своим крылом.

Брат, ставший выше Карела на полголовы, сдержанно похлопал его по плечу.

– Закрывай дверь и проходи, а то дует, – сказал Альберт и первым скрылся в комнате.

Карел прикрыл дверь и прошел следом.

Петерс сидела в кресле, Альберт пристроился на его подлокотнике. Карел прошел под их пристальными взглядами и сел на край дивана, не зная, с чего начать разговор. Да и вообще не очень понимая, о чем сейчас говорить.

– Когда я пришел в Гор, там никого не было, а в доме стоял такой запах, что я подумал…

– Я ушел из Гора, когда умерла Марта, – спокойно ответил Альберт, и его повзрослевшее лицо ни капли не изменилось.

Карела это покоробило, но толком ответить не вышло. Он только промямлил что-то невнятное:

– Я не сразу в Завод пошел…

– Я знаю, – прервал его Альберт. – Йохан, когда тебя искал, все выяснил. Мы думали, ты сразу сюда подался, а ты еще куда-то на два года пропал.

– Мне, наверное, столько нужно тебе рассказать…

– Знаешь, мне не очень интересно.

Альберт сжал плечи Петерс, не участвующей в беседе, и резко провел до локтей вниз. Девушка вздрогнула и подняла на него голову.

– Придумай нам чего-нибудь выпить.

Петерс кивнула, поднялась и медленно ушла на кухню.

– Мне больше интересно, почему ты нас бросил, когда мы остались без отца и Юнги. Сбежал?

Карел некоторое время помолчал, потом кивнул на дверь:

– Ты станешь отцом? Это здорово.

Альберт перевел взгляд на темный проем коридора и очень медленно, будто осторожно, поднял и опустил плечи.

– Это не мой ребенок, – прозвучало это так, будто Альберт очень обижен, но давно с этим смирился.

– Ты согласен принять чужого ребенка? – удивился Карел. – Ты, оказывается, сильно повзрослел.

Альберт сел в кресло, закинув ногу на ногу.

– В этом возрасте дети растут очень быстро, знаешь ли. Хотя откуда тебе знать, у тебя же нет ребенка.

– Почему нет? – вяло отозвался Карел, глядя на Петерс, которая принесла две кружки и поставила их на стол. – У меня есть сын. В честь отца назвали.

– А, просто отлично, – Альберт неприятно усмехнулся, кивая Петерс.

Та улыбнулась и вышла.

– И его ты тоже бросил, как и нас. Правильно?

Карел оперся на колени, устроив на кулаках подбородок.

Конечно, Альберт был совершено прав, и они оба это понимали. Вот только Карел никогда об этом задумывался: ни в Горе, ни в Заводе он не видел причин остаться. Незаменимых людей еще пока не придумали, и, как ни странно, умнее всего об этом сказал Йохан: и до меня был Мастер, и после меня будет еще ни один. А уж он-то наверняка считал себя самым важным человеком в пределах этих стен и еще, наверное, дальше.

– Ты справился. У тебя нет причин на меня обижаться.

На несколько мгновений Карелу показалось, что Альберт сейчас выгонит его из своей квартиры. Но младший брат только глубоко вздохнул, потер глаза и кивнул.

– В самом деле. У меня есть жена, будет ребенок, дом. Наверное, это лучшее, чего я мог добиться. Но вот только я не хотел, чтобы меня кто-то опекал. А все это, – он обвел рукой комнату, морщась. – это все не наше. Это его. Нашего здесь ничего нет.

Карел открыл было рот, чтобы поспорить, но Альберт остановил его движением руки и продолжил:

– Во всем Заводе нет ничего нашего, моего, твоего или чьего-либо. Все принадлежит Мастеру, ну, а поскольку Мастер меняется, все принадлежит Заводу. И наши жизни в том числе.