Завод седьмого дня

Миновав три пролета, на четвертом Карел увидел приоткрытую дверь и шагнул в теплый свет. Его встретила женщина преклонных лет с убранными в тугой пучок темными волосами, в которых можно было различить седые пряди, и синими добрыми глазами.

– Здравствуйте, – начал Карел. – Мое имя Карел, Старик должен был предупредить вас, чтобы вы меня ждали.

Неожиданно женщина расхохоталась, но тут же испуганно зажала рукой рот и, понизив голос, передразнила:

– Здравствуй, меня зовут Жанн, и Старик мне ничего не передавал, хотя всегда говорит так, будто вот сейчас же пришлет ко мне почтовую птицу. А когда нужно что-то сказать и узнать, так прибегает сам. Ну что ты встал, проходи.

Карел пошел следом за Жанн, узнавая в ней всех матерей, которых когда-либо знал.

– Тогда как вы узнали, что я пришел к вам?

Он вошел в комнату и слегка растерял свою подозрительность: со всех стен на него смотрели пестрые ковры, а может, и не ковры, а вышитые картины. Несмотря на некоторую аляповатость, ему еще никогда не было так уютно. Уже сидя в кресле, он получил свой ответ вместе с чашкой чая – этот был другой и отдавал чем-то кислым, но приятным, да и имел красноватый оттенок.

– Натан, когда вернулся, все рассказал и завалился спать. А Старику, конечно, не хотелось ничего решать сверх меры, так что он никуда не мог тебя отправить, кроме как к нам. Ты пей, пей, это Натан откуда-то с гор притащил целый куст цветов, из которых получается вкусный чай. Да вон, сам посмотри, какая красота.

Карел посмотрел туда, куда указывала Жанн. На широком подоконнике в деревянном ящике раскинулся колючий куст, кое-где облезлый, а с другой стороны распустившийся крупными красными цветками.

– И пахнет вкусно, – не смог не ответить Карел, до того горделиво Жанн нахваливала то ли свой чай, то ли сына.

Вообще она для своих лет была очень деятельная. Вот, не прекращая беседу, взяла что-то с полу, и Карел разглядел, что то, что он принимал за узоры на дереве, оказалось мотками толстых ниток. Вытащив из мотка две длинные иглы, быстро-быстро зашевелила ими.

– Что это?

– Это? Это называется вязание, – Жанн расправила половину мотка, демонстрируя нечто похожее на рукав от свитера. – Зимой у нас холодает.

– А вода замерзает? – вдруг задал Карел вопрос, на который его натолкнула мысль о зиме.

Платформа, наверное, вмерзает в лед.

– Ты где видел, чтобы вода замерзала? – рассмеялась Жанн.

– Ну, у нас на зиму всегда замерзала, – растерянно отозвался Карел.

– У нас?

– В трубах, – поспешно исправился он.

– Ну, рассказывай.

Жанн принялась вязать. Да, теперь Карел вспомнил. Это хотя бы было ему понятно. Марта вязать не умела, но кто-то в Горе точно умел. Правда, кто именно, Карел не помнил.

– Что рассказывать? – он приготовился было юлить и выдумывать про Завод, чем очень уж не хотелось.

– Ну да, ничего.

Жанн довольно прищурилась. Возможно, она как и Старик, поняла, что он не из Завода, а может, просто не считала Завод более или менее интересной темой для беседы.

– Нужно бы тебя с нашим заводским познакомить. Может, хе-хе, на одной улице жили.

Карл пожал плечами. Очень это маловероятно.

– Мама, я хочу есть! – вдруг раздался голос из соседней комнаты.

Карел вздрогнул и обернулся: до чего же здесь тонкие стены!

– Ничего, подождешь до ужина! – громко ответила Жанн, улыбаясь.

– Ну, ма-ам... – Натан вплыл в комнату, кутаясь в широкую вязаную кофту.

– Ничего не знаю.

Жанн была непреклонна. Она состроила суровое лицо, но Натан только фыркнул, не очень-то поверив. Он растянулся в кресле, вытянув ноги, и нахохлился.

– Натан, – негромко позвал Карел, – а чем ты занимаешься?

– Я думал, ты понял, – Натан приоткрыл один глаз и хмуро на него посмотрел. – Охочусь вообще-то. И рыбачу. А мама вяжет. Вот.

Он помахал рукавами своей кофты. Карел понимающе кивнул.

– То есть у каждого свое дело?

Натан угукнул, встал и поплелся в соседнюю комнату. Зашуршал там чем-то и вернулся с большой кружкой чая.

– Старик говорил, что все мне расскажет, когда я приду на лекцию. А нельзя ли меня подготовить? – осторожно поинтересовался Карел.

Ему хотелось задать много вопросов, но он не очень-то понимал, с чего начать и чем закончить.

– Ну, что он хотел рассказать, то и расскажет. Я в его дела не лезу, – Жанн хмыкнула и зашевелила губами, что-то, видимо, считая.

Натан пожал плечами.

– Мое дело мясо, а не творческие измышления Старика.

– Чего?

На него странно покосились, но ничего не сказали. Карел насупился и допил чай. Он совсем остыл и ужасно кислил. Наверное, это было вкусно, только Карелу хотелось молока.

А молока не было, как не было и коров. Видимо, как и вообще животных.

– То есть вы ничего мне не объясните? Почему вы так рады людям из Завода?

Натан удивленно на него уставился.

– Ты что, не читал листки? Как тогда пришел?

Карел уклончиво покачал головой и пошарил по карманам.

– Я прочитал. Но у нас буквы иначе пишутся, так что понял я не все. Может, прочтете?

Но листовки в кармане не оказалось, наверное, он оставил ее в Горе.