Заводь: Вековуха (СИ)

Я прошла за пригорок и села в траву сухую, увядшую, не кошенную в этих местах, но хорошенько примятую. Отсюда не видать отца, зато впереди было видно избушку, кривехонькую и худую, знать в ней и живут. Как он тут? И почто дома не живется, чем ему неугодно? Верно бабушка говорит, всю голову ему обнесло, затуманило золото это, как Федор погиб.

- Чего притащилась? - накинулся на меня подошедший отец. - Шастаешь тут...

Я на ноги поднялась, котомку свою к груди прижала и робко прошу:

- Тятя, на свадьбу придите, скоро уже. На Вторые Осенины назначена, мать просила предать.

- Добро, приду уж, - сменил он гнев на милость. - А теперь ступай домой давай, нечего тут околачиваться.

- Перекусим давай, - прошу я, показывая котомку, - вот есть тут у меня, собрано.

- Ступай говорю, нечего, - грозно махнул он рукой.

- Побежала тогда, - только и выдавила я, повернулась и домой припустила.

- Санька, - остановил меня его крик. Я обернулась, а он приказал: - Стой, дожидайся.

Поравнялся со мной и идет вперед молча, я за ним бегу. Никак домой со мной пошел. Идем помалкиваем, он широко шагает, я поспеваю едва, вижу недоволен, гневается. Семеню за ним, да не отставать стараюсь. Как дошли до тех мужиков, что первыми мне встретились, он к ним повернул, а мне сказал строго:

- Побегай, пока засветло.

Я шла, первое время оборачиваясь, слыша, как он с мужиками переговаривается, а сам мне в след поглядывает. Мне тоскливо, что плакать хочется, столько шлепала, а и не поговорили толком. Ладно, обещался, и то хорошо. В низовье Кривого камня поесть присела и умяла почти все, что мать собрала, до того проголодалась. Картошку уплетаю, а сама думаю: «Не дойти ли до болот моховых, клюквы посмотреть, крюк небольшой». Моховые болота к селу ближайшие, хожены- перехожены, от того, что не топкие, все туда и ползут. Обогнула я камень, прошла несколько верст, а в нужном месте к болотам свернула. Обошла где посуше - немного ягод, обобрано уж все. Набрала треть туеса, на более и не особо надеялась, да повернула в сторону дома. Иду себе, задумалась и вроде как заплутала - места незнакомые. Огляделась кругом - лес стеной. Постояла, прислушиваясь, подумала куда идти, вроде как правее держаться надо, пошла. Долго брела и места уже знакомые показаться должны, да нету. Уже боязно стало, тут впереди лес немного расступаться начал, я хода прибавила. На полянку вышла, впереди ручей и избушка, знать заимка чья-то. Одиноко живет кто-то в лесу, пожалуй, и дорогу спросить можно. Постучала - тишина, ни звука, не шороха. Дверь дернула, она поддалась, скрипнув. Низкая, просела совсем, почти по земле идет.

- Есть кто? - спрашиваю, добавив на всякий случай: - Здравия.

Тишина. Избенка маленькая, темная; печь, полати над ней, стол и лавка. У печи хворост лежит. Сама печь теплая, значит живет кто, рядом бродит где, или по надобности какой вышел. Прошла вглубь, присела на лавку, обождать хозяев, дорогу узнать. Пригрелась видно, сомлела я, на руки, сложенные на столе, голову свесив.

Проснулась от того, что и руки, и шея затекли, оглядываюсь, сперва растерявшись, где я. Тут же и опомнилась. Так и не вернулся никто, одна все я, эдак можно и долго прождать - выбираться нужно. К выходу прошла, как заметила кадку на полу у самых дверей. Надо же, зашла не приметила! Не худо бы воды испить. Открыла крышку, а воды то нет - самородки в кадке, да каменья красивые. Полюбовалась немного, да крышку на место опустила. Не моего ума дело, не про меня припасли.

Вышла из избенки, к ручью сходила, воды напилась - студеная. На избу то глянь - старец у двери стоит. Волосы белые, долгие, борода такая же. Подпоясанная рубаха на нем медвежьего цвета, а в руках клюка, больше на жердь похожая, проросла в двух местах зелеными росточками. Смотрел он на меня неотрывно, из- под косматых белесых бровей.

- Здравия, дедушка, - подошла я к нему. - В избе вашей без ведома вашего была, уж не серчайте. Вы мне путь до села не покажите? Заплутала, вот.

- Давно за тобой наблюдаю, - заговорил он, а меня словно ветерком обдало. Ели зашумели верхушками, зашатали лапами, березы ветками заскрипели с последними редкими листами. - Зачастила ты ко мне девица.

- Ошибаетесь, я впервой у вас, - отвечаю, а про себя думаю, может путает с кем, слепенький.

- Да не путаю и не слепец я, - хитро сощурил он глаз. - Почитай день да через день по лесу шастаешь.

- Ваша правда, по лесу хожу, но у вас все же впервые, дедушка, - стояла я на своем.

- Заходи, посиди со стариком, побеседуй, - отворил он дверь и меня в избу пропускает.

Вошла я в дверь и обомлела. Вроде печь там же, а другая - беленая, до того маленькая была, в копоти. Лавка там же, да половиком прикрыта, а на столе котелок дымится, да крынка с квасом стоит. Я шарахнулась было в зад, в испуге, а дед подталкивает меня:

- Проходи, не робей, угощаться станем. - Сам прошел и меня под локоть к столу подводит: - Садись, отведай, - протянул он мне деревянную ложку, и зачерпнул своей из котелка, первый. - Щи. Из капусты заячьей.