Завод войны

Да, в Государстве наноскопическое хирургическое вмешательство и ментальное редактирование сталкивались с многочисленными психологическими проблемами. Если у тебя есть хоть какое-то органическое поражение мозга, хирург скорректирует это еще при рождении. Если дефект обнаружится позже, с задачей справится стандартный автодок – а с более серьезными случаями разберется хирург-ИИ. Если у тебя есть вопросы, которые ты не можешь решить, ты либо вычеркнешь их вовсе, либо сотрешь их эмоциональную составляющую. И, конечно, если ты предпочтешь сохранить свой недуг в качестве этакой отличительной черты, ты всегда можешь сделать что-нибудь дикое – например, попробуешь превратиться в прадора.

Трент догадывался, что Райдер Коул из тех психотехников, чья работа граничит с одержимостью и незаконностью. Однако он не утратил – пусть и искаженного – понятия нравственности. Он пытался убедить людей – «моллюсков» прибегнуть к его лечению – не заставляя их принять его.

– Что ж, – кислый привкус во рту напомнил Тренту о ментальной подчистке, – если ты и сейчас хочешь помочь им, то отдай мне, пожалуйста, эти маленькие ножницы, которыми ты избавил меня от ремней.

Когда же Пенни Роял «отредактировал» его? В падающем, покореженном «Заливе мурены» – или еще раньше? Когда ИИ наградил уродской способностью чувствовать чужую боль? Или – мелькнула в голове мысль – это был вовсе не Пенни Роял, а проклятый аналитический ИИ Брокл? Нет, он не знал почему, но чувствовал уверенность, что тут поработал именно черный ИИ.

– Я не сторонник насилия, – снова ощетинился Коул.

Трент кивнул самому себе. Дополнение к форсу Коула выдавало секрет. Этот человек был одержим своей работой и, очевидно, экспериментировал на самом себе. Не слишком благоразумно.

– Не сторонник?

Тренту вдруг жутко захотелось ударить размазню, но, вместо того чтобы ощутить радость от найденного повода пнуть кого-то, он почувствовал тошноту. И осознал, что во время драки в святилище Тэйкина действовал, руководствуясь исключительно опытом и подготовкой, – а сейчас эмоциональный отклик полностью расходился с позывом.

– Ты просто расскажешь мне, что здесь происходит, – сказал он, пытаясь быть убедительным. – Просто расскажешь, какие следующие логические шаги сделает Тэйкин, чтобы стать прадором, обратив в феромонное рабство других людей – «моллюсков». И что, по-твоему, случится с теми из нас, кто отклонил его предложение?

Коул как-то обмяк. Он явно знал.

И Трент продолжил:

– Тэйкин мог бы заставить всех нас силой, но он этого не делает. Почему, как ты думаешь? И как прадоры поступают с людьми-пленниками?

– Э…

– Поверь мне, – упорствовал Трент, – это тут не для того, чтобы обозначить намерения.

Он указал на стоявшую перед клеткой стеклянную бутыль.

– Ты, несомненно, знаком с процессом «потрошения» до применения рабодела? Слово как слово, пока не узнаешь, что потрошить-то будут человеческое существо – извлекут мозг и часть позвоночника, а потом превратят в раба, запустив в череп железного «паука». Но обычный человек такое пережить не способен – только укрепленный вирусом Спаттерджея, который переносят пиявки этой планеты…

– Значит, в бутылке пиявки Спаттерджея… – протянула котофицированная женщина.

Все остальные в страхе уставились на стеклянный сосуд.

– Зародыши, – пояснил Трент, а потом вновь обратился к Коулу: – Давай же.

– Ты должен понять: «моллюски» – больные, – сказал Коул. – А происходящее с ними – массовый психоз, подобный…

– Да, ты мне уже говорил.

Трент взглянул на остальных, надеясь, что кто-нибудь из них что-нибудь сделает, но некоторые уже отступили на другой конец клетки и уселись там. Неужели они не поняли, что пора действовать?

Он посмотрел на свои руки, ставшие вдруг влажными от пота, и снова почувствовал тошноту, понимая, что, невзирая на все отвращение к насилию, действовать придется ему.

– Мне будет больнее, чем тебе, – сказал он, глядя на Коула.

– Да, такие, как ты, всегда отвечают жестокостью…

Трент взмахнул рукой – и, потирая костяшки, смотрел, как опрокидывается Коул. Он знал, что рассчитал правильно – легкого удара в висок оказалось достаточно, чтобы вырубить мужчину, но лучше ему от этого не становилось. Если бы он ошибся, удар мог бы привести к гематоме; мог бы убить человека. Ощущая во рту привкус желчи, Трент наклонился и потянулся к карману Коула, чтобы забрать ножницы. И тут один из по-прежнему стоявших рядом захлопал в ладоши.

– Отлично, – сказала котофицированная женщина. – Мы слушали его бред с тех пор, как он попал сюда к нам. Я собиралась придушить его в следующий раз, когда он станет предлагать нам всем маленькую ментальную настройку, чтобы мы с большей готовностью приняли бы текущую ситуацию.