Завоевание 2.0. Книга 4

Когда посланник доложил наши слова Хуану де Грихальве, среди испанских офицеров разразился горячий спор. Одни говорили, что удержать город в глубине чужой восставшей стране нет никакой возможности, поэтому им нужно воспользоваться перемирием и попытаться пробиться на соединению к Гараю. Другие предлагали остаться здесь, так как обещание спокойно провести полдня у них есть, а до утра еще далеко, и, может быть, они до этого времени избавятся и от индейцев и от еретиков. И тогда можно будет проигнорировать их наглые требования. Третьи утверждали, что здоровых людей у них всего человек восемьдесят, из численности в 232 человека, так что нужно кликнуть добровольцев остаться и оставить на милость противнику своих раненый и больных, а самим офицерам с верными людьми быстрей уйти, пока есть такая возможность.

– Когда постоянно приходится вести войну с дикими животными и индейцами, фитиль нужно постоянно держать зажженным – заключил Хуан де Грихальва, медленно массируя лоб- давайте будем настороже, в случае если это какая-то подлая уловка нашего врага, а пока посовещаемся и встретимся снова через два часа. Караулы пока что, нужно усилить!

Новички не проявляли большого желания совершить предприятие, связанное с огромными лишениями и смертельной опасностью и сулившее так мало звонкой монеты, другие, постоянно с сетованиями и проклятиями вспоминали о войне, стремительно погружаясь в мир кошмаров, как Алиса в Стране чудес, переступившая порог иного мира. Они уже как будто слышали треск костей своих товарищей на зубах у людоедов. Между тем, все съестные припасы в городе истощились окончательно, были съедены все крошки, разбиты все кости и из них съеден мозг, но эта пища была лишь слабой поддержкой для пустых желудков конкистадоров.

В отведенное время испанцы ничего так не решили, после чего обстрел отравленными стрелами, а также закидывание домов керамическими кувшинами с порохом возобновилось. Спустя десять минут после его начала, когда погибло 8 испанцев и еще 4 было ранено, конкистадоры объявили, что согласны на наши условия. Просто у них нет часов, и они думали, что время в запасе у них еще есть. Не слышу особого энтузиазма в голосе говорившего. Ладно, не будем придираться. Пусть делятся на тех кто уходит, и кто остается служить нам.

Итак сорок три человека испанцев ушло вместе с Грихальвой вниз по реке к Пинеде (Тампико), а 181 человека осталось. Легкий туман лежал над городом. Опять пошел небольшой дождь. Как-то так получилось, что почти все здоровые испанцы ушли, а все раненые и больные остались. Служить мне за золото! Как себе они эту службу представляют? Сразу выйдут на пенсию? Вышли сухими из воды. Хорошо, я также обещал им жизнь, но не обещал медицинский уход и трехразовое питание. Пусть здесь лечатся, как смогут, пока не смогут перебираться на юг. Или не помрут, быстрее думать нужно было, я не представлял что они тут все в таком плачевном состоянии. Оставлю тут с ними Алвеса, с ним тридцать человек и тридцать индейцев носильщиков с припасами. И хватит, я им не нянька.

А пока займемся делами индейскими. Пусть уастеки разберутся с разрозненными отрядами конкистадоров, которые пока еще бродят на севере. Человек триста там еще может быть, теперь сами уастеки с ними могут справиться, если постараются. А пусть стараются. Другие касики, которые пока себя сильно в этой войне себя не проявили, должны уступить власть нашим союзникам.

Пока же жители уастеки возвращались в опустевший город. Скоро он принял привычные очертания: на узеньких улицах, среди кур и собак, играли голые, облепленные грязью детишки. Повсюду были видны ужасающие следы нищеты. По моему приказу устроен был особый суд (или перевыборы, не знаю, как лучше его назвать), который немедленно и рассмотрел все дела: ряд касиков, наиболее виновных, были осуждены, и их заместили более верными и преданными, очень часто их же сыновьями и братьями. Новые касики еще более активно должны были сражаться с захватчиками испанцами. За время этого сборища индейцы часто приходили ко мне со своими горестями или с просьбой рассудить их споры, так что авторитет у меня тут был сравним с божественным. По крайней мере, я лучше, чем Монекусома!

Сам суд происходил в обширном сарае, расположенном посреди городка. Когда я первый раз туда зашел, то в начале почти ничего не разглядел. Когда же мои глаза привыкли к темноте, то я увидел какие-то странные гирлянды из круглых предметов, украшавшие стены сарая. Сначала мне показалось, что эти гирлянды сделаны из кокосовых орехов, но когда я подошел поближе, то у меня вырвался крик изумления: то, что я принял за кокосовые орехи, оказалось высушенными человеческими головами. Этих голов было около пятидесяти. Интересно девки пляшут! Это я еще на местную пирамиду не поперся, вот уж где мясокомбинат! Вся эта страна – жуткий сумасшедший дом! Фильм ужасов наяву!