Завоевание фейри

Мне нужно было рискнуть с мечом. Я не могла найти путь, шагая по Фейвальду. Я не знала, куда идти. Я не знала, как попасть туда через Ночнотени, у меня не было крыльев или коня. Я надеялась на удачу. Я пройду в мир смертных, а потом сюда, надеясь, что это будет достаточно быстро, и я не потеряю слишком много времени.

— Может, тебе стоит сначала отправиться к армии, а потом к мужу? — сказал отец, и я поняла, что уже вытащила меч и долго смотрела на него.

Наверное, стоило. Если я уйду сейчас к армии, я смогу остановить Анабету и Хуланну раньше, чем они усугубят войну. Это была моя ответственность.

Но…

Я не могла бросить Скувреля его судьбе. Когда я нуждалась в нем, он делал все, чтобы быть рядом.

Я сглотнула и взмахнула мечом.

— Сначала муж, потом армия.

Позже в Фейвальде…

— Завоеватель летела по Фейвальду, как луч солнца по земле. Она заставила Малентрик преклониться, поймала ее и украла ее волю. Она пугала цветы. Она остановила Дикую Охоту. Она побывала у Ручья Слез, билась с тысячей врагов и своим отцом. Она встала и спасла всех нас.

Она была Охотницей, и как сокол, падающий с неба, она охотилась ради правильного.

Валет ждал, не желая разрушать чары, пока она не прибудет, ведь он хотел исполнить свой роскошный план и не хотел медлить. Его ждало худшее испытание… испытание на терпение. Но он был самым терпеливым из них, самым красивым во всем Фейвальде.

— Истории Фейвальда

Глава восьмая

Меч рассек воздух. Я оглянулась на отца, пытаясь передать решимость и надежду, которые мне нужно было ощущать. Его мрачной улыбки хватило. Я кивнула, подняла повязку — хотела видеть людей и фейри, ведь не знала, где мы выйдем. Я подавила головокружение, прошла в брешь в воздухе… и попала в хаос.

Я вышла на грязь, которую месило столько ног, что я не могла понять, был тут раньше ручей, трава или даже лес. Стрелы валялись на земле, часть торчала, часть утонула в грязи. Деревца были сломаны и разбиты. И между стрелами и обломками торчали другие вещи — я не осмеливалась приглядываться. Воняло смертью и фекалиями. Я закашлялась, но пришлось шагнуть вперед, чтобы освободить место для отца.

Раздался рев, и я повернулась в сумерках. С одной стороны от меня ряд мужчин сжимали факелы. Их лица были грязными и в крови. Некоторые держали оружие, другие — обломки оружия. За ними кто-то пел — ужасно, горестно и мимо нот. Они стояли плотной группой, тяжело дышали, на их лицах была почти паника — страх, смешанный с решимостью и удивлением от моего появления. Их оружие в дрожащих руках уже было в темных пятнах.

Я моргнула и поняла, почему они были в ужасе при виде меня. Я выглядела как фейри — вышла из бреши в воздухе в яркой одежде фейри в крови своей матери, сжимая над головой рукоять топора, а в другой руке — меч.

Кто-то закричал, но я не могла замирать. Даже ради этого. Я снова рассекла воздух. Повернулась, проверяя, шел ли отец за мной.

Я повернулась, увидела другую сторону бреши — ряд фейри, трепещущих, как поток, стремясь к нам. Их волосы развевались за ними, они беззвучно неслись от того, что было раньше моей деревней. Они ехали на броненосцах, лошадях, единорогах и оленях, бежали на своих ногах, высоко подняв оружие, лисьи лица были жестокими и голодными, они сбросили морок в пылу боя. Молчание пугало. Не было боевых криков, воплей страха. Их лица были камнем. Неподвижным. Не поддающимся.

Глаза моего отца расширились от ужаса.

— Идем, пап! — закричала я. Я потянула за край бреши, и он прыгнул.

На это не было времени.

Я надеялась сердцем, что не опоздаю, что Скуврель еще не был мертв. Что он был на другой стороне бреши в воздухе.

Я открыла глаза, миновав проход, и первая стрела вонзилась в грязь рядом со мной с тихим плеском.

Я падала, падала, падала, ноги пытались бежать, но лишь бесполезно трепыхались в воздухе, а потом я рухнула на мох со стуком. Ноги болели. Попа болела. Но мох смягчил удар.

Рядом со мной раздался стон, он тоже рухнул.

— Мне не нравится этот путь, дочь, — простонал он.

— Шш!

Но не стоило шипеть на него в реве толпы вокруг нас. Это, видимо, был Спектакль.

Наверное.

Я не хотела смотреть, но не дала себе мешкать. Я вскочила на ноги, сунула меч за пояс, взмахнула рукоятью топора в воздухе. Сейчас я нуждалась в невидимости. Я схватила руку отца свободной рукой, тревожно шепча:

— Будь как можно тише. Пока я держу тебя, тебя не видно. Мы тут за моим мужем, потом мы убежим, понятно? Ничего другого. Не важно, что мы увидим.

Он кивнул, выглядя настороженно. Лук был в его другой руке, он уже держал стрелу, но еще не натянул тетиву.

— Признаюсь, Элли, — прошептал он. — Я тут не как дома. Я могу справиться с ужасом — почти — но это место… я не могу быть тут долго. Или я снова сойду с ума.

Я сглотнула, кивая, опустила повязку. Я понимала его. Когда я смотрела на спутанную реальность Фейвальда, меня мутило.

Но было нечто хуже страха и тошноты.

Только бы он не был сильно ранен!