Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860

Неудивительно, что Шамиль дрогнул. Старшина Чиркея уже предлагал свои услуги в качестве посредника, но Граббе сказал ему, что он будет говорить, только если Шамиль признает власть русского правительства и в доказательство своей лояльности отдаст своего сына Джамалуддина в качестве заложника. 27 июля начались переговоры, и на несколько часов батареи смолкли. Но буйный нрав имама еще не был укрощен, и его тон не был таков, «чтобы русский генерал стал слушать его». В начале августа Кибит-Магома предложил услуги посредника, но Граббе отклонил это предложение. 12 августа сам Шамиль послал своего представителя в штаб русских, и опять стрельба прекратилась на несколько часов. Однако скоро стало очевидно, что имам хотел только одного – выиграть время, чтобы починить укрепления, и 16 августа ему поставили ультиматум: если к ночи Шамиль не отправит к русским своего сына, утром начнется штурм. Атакующие колонны были уже готовы, а поскольку Джамалуддин не появился, Граббе дал сигнал к атаке. Как и прежде, в бой шли три колонны и в том же порядке, но вот результат был совсем другим. Когда по висячей галерее войска с правого фланга добрались до передовых постов противника, их встретило то же упорное сопротивление и тот же шквальный огонь. Тем не менее наступающие пострадали гораздо меньше, так как галерея обеспечивала им некоторое укрытие. Потери русских на этот момент составили 102 человека убитыми (включая 2 офицеров), 162 ранеными (6 офицеров) и 200 контужеными. Остальные были вымотаны до крайности, а позиции неприятеля оставались практически нетронутыми. Русским опять грозила катастрофа, но в последний момент им улыбнулась удача. Мюриды, которые на этот раз подвергались круговому обстрелу, пострадали гораздо больше, чем при первом штурме. Шамиль опять потерял нескольких своих самых храбрых и преданных сторонников. И среди них – Сурхая, отважного мюрида, который сыграл столь зловещую роль на переговорах с Клюгенау у источника Гимр и который в военных делах был правой рукой имама. Выжженная солнцем скала была усеяна телами погибших и раненых; выжившим приходилось заботиться еще и о горстке полуголодных женщин и детей. Дальнейшее сопротивление казалось бесполезным даже героическим защитникам крепости. Наконец Шамиль сдался и, подняв белый флаг, отослал своего сына Джамалуддина, мальчика 12 лет, в качестве заложника. Чего это стоило ему, можно лишь догадываться по тому упорству, с которым он вел переговоры о возвращении сына, который стал чужим и ему, и собственной стране и бесстрастно служил русскому царю. Какими бы ни были ошибки и преступления Шамиля, никто не может отрицать, что он был заботливым мужем и отцом.