Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860

Этот год также запомнился аннексией Карабаха или Шуши, этой богатой провинции, разрушенной негодным правлением и постоянными войнами, ставшей легкой добычей политики Ермолова. Ссора между ханом и ближайшим претендентом на престол привела к угрозам со стороны России. Хан встревожился и предпочел сбежать. Его враг был отправлен в ссылку, и к концу 1822 года подконтрольные царю территории увеличились еще на одну провинцию (для этого оказалось достаточно простого провозглашения этого факта). Из всех ханств независимость сохранял лишь Талиш – его правители были неизменно враждебны Персии.

На следующий год многочисленные интриги привели к предательскому убийству полковника Верховского Аммалат-беком, племянником шамхала, чьей наградой должна была стать рука прекрасной принцессы Салтанет, дочери Ахмет-хана. Аммалат-бек, хоть и был государственным узником, завоевал полное доверие и даже дружбу Верховского, убил его во время конной прогулки и бежал в Хунзах, столицу Аварии. Однако там он узнал, что его преступление было не только жестоким, но и бесполезным. Хан был мертв, а его вдова прогнала несчастного любовника прочь[50].

У Аммалата оказалось много сторонников, и снова было необходимо отправлять экспедицию против бесчисленных племен, живущих между Шахмалатом и Аварией. Генерал-майор Крабб разрушил Каранай, но под Эрпели потерпел неудачу и вернулся в Кафир-Кумык, а его место занял полковник Евреинов. Последний был атакован превосходящим по численности врагом, но сумел полностью разбить его, потеряв только 3 офицеров и 43 рядовых. Тем не менее Ермолов, обеспокоенный известиями из Дагестана, сам прибыл туда в октябре. Одного присутствия мрачного «Ярмула», пусть даже с небольшим отрядом, было достаточно, чтобы поставить восставших на колени. Войска встали на квартиры в зимнем Дагестане, заняв деревню Мехтули, где, по крайней мере, для офицеров время проходило весьма приятно в обществе местных жительниц.

Однако это не означало, что Ермолов бездельничал. Он уже начал осознавать опасность, исходящую от все растущего религиозного фанатизма. Эта опасность больше не могла ускользнуть от его внимания. По его инициативе шамхал принял Саид-эфенди, которого Ермолов не раз (под покровом ночи) пытался склонить на службу интересам России, и небезуспешно. Более того, он поручил Аслан-хану, правителю Кази-Кумуха и Кюрина, наблюдать за передвижениями русских войск. Он стремился заручиться лояльностью и поддержкой влиятельных людей Дагестана – либо избавиться от них. Эта политика, помимо всего прочего, привела к пусть неуверенной, но все же негативной реакции со стороны Александра I.

В то время в Кайтаге жил некий Абдулла, зять шейха Али, бывшего правителя Дербента. Там еще не прекратились мелкие волнения и беспорядки; процветали грабежи и разбой на дорогах; причем основным виновником был назван Абдулла. Все попытки схватить его провалились, и Крабб, который командовал русскими войсками в этом районе, назначил за него (живого или мертвого) награду. После этого Махмед-хан, сын усопшего правителя Адиль-Гирея, решил способствовать уничтожению Абдуллы при условии, что ему отдадут бывшие владения отца. Получив согласие Ермолова, Махмед с несколькими сподвижниками ночью двинулся к дому своей жертвы и заложил мину на нижнем этаже, который, как это было принято в Дагестане, использовался как конюшня и место хранения ненужных вещей. Когда раздался взрыв, Абдулла, его жены и дети погибли на месте, за исключением старшего сына Зоала, который отсутствовал в это время, и младшего (совсем крошки, который спасся буквально чудом). «Известие о взрыве дома, где погибли 16 невинных людей из-за одного виновного, крайне огорчило меня», – писал Александр Ермолову. На это его верный полководец ответил: «Другого способа покончить с этим негодяем не было. И никто не может назвать абсолютно невиновными тех, кто давал Абдулле приют и помогал ему в разбойничьих вылазках».