Завоевание рая

— Выслушайте меня! — сказал губернатор, привлекая его на софу. — Уже давно я поджидал случая вмешаться в дела индийских принцев. Вы слышали, о чем просит меня Шанда-Саиб: поддержать его в войне, которую он затевает. Слава наших побед и храбрость наших солдат вызвали такие события, которых я втайне желал! Высшему совету и директорам компании я дам понять, что выгода от этого вмешательства будет заключаться только в денежной экономии: войска, которые поступят на службу к принцам, будут на их содержании. Это позволит нам в мирное время сохранить такую же армию, как и во время войны с Европой, не считая вознаграждения, которое нам не преминут дать за оказанные услуги. Об этом я громко прокричу, чтобы не помешали моим планам. Настоящая же моя мысль гораздо более дерзкая; и если бы о ней подозревали в Версале, а также в Индии, меня сочли бы сумасшедшим и создали бы мне тысячу препятствий. Вы, наверное, заметили, в каком состоянии упадка и анархии находится правительство в этой стране. Эти постоянные войны, кровавые заговоры, власть Великого Могола, которую обыкновенно не признают и презирают, и — народ, как всегда, жертва, которую попирают все эти честолюбцы! Ну, так вот, моя мечта — завоевать эту страну, вернуть ей спокойствие и процветание; и все это мирно, без битв и насилий. Если мне помогут, это — вещь возможная. Может быть, я буду в состоянии дать Франции индийскую империю! Подумайте, как мы будем близки к цели, если нам теперь посчастливится. Мы поддержим двух законных принцев, изменнически лишенных власти. Если нам удастся возвратить им трон, какую признательность, какое уважение они будут питать к своим избавителям! Мы будем их руководителями, их властелинами — одним словом, мы будем управлять под их именем. Они наделят нас титулами, уделами, которые быстро возрастут. Народ, почувствовав благотворность нашего владычества, перейдет на нашу сторону из любви, когда мы, без потрясений, в силу вещей, законно унаследуем власть, с согласия Великого Могола, наместников которого мы всегда будем поддерживать, уважая его указы.

— Ах, сударь! Смелость вашего гения поражает меня, — воскликнул Бюсси, поднимаясь. — Конечно, подобная победа возможна; и если вас сумеют понять и поддержать, вы одержите ее. Что касается меня, я готов пожертвовать жизнью, чтобы содействовать вам. Я полон гордости и счастья, что удостоился чести быть избранным в ваши помощники.

— Вы один знаете мои истинные намерения, Бюсси. Смотрите, чтоб их не угадали, но сообразуйте с ними ваши поступки. Я бы ничего не мог сделать без такого человека, как вы, обладающего высшим умом, который может угадывать мои желания и думать, как я сам.

— Ах, не осыпайте меня такими похвалами! — сказал маркиз. — Не отнимайте у меня возможности стоять на том уровне, на который вы поставили меня в своем мнении.

— На этот раз я не ошибаюсь, — сказал Дюплэ, сжимая молодого человека в своих объятиях. — Вы именно тот, кого я ждал. Но на сегодня довольно, мы еще поговорим об этом до отъезда. Вернемся к нашему вечеру.

В гостиной Дюплэ подошел к покрытому столу и велел налить себе шампанского.

— Выпьем за успех законных принцев! — сказал он, чокаясь с Бюсси.

Молодой человек одним духом осушил стакан и тихо сказал, ставя его снова на поднос:

— За завоевание рая!

Глава XVI ИНДИЙСКИЙ ПОХОД

Среди ночной темноты, в величественном лесу мелькают красноватые огни, оставляя за собой полосы дыма. Под черным сводом великолепной аллеи выступают слоны. Направо и налево бегут люди с факелами. Шум бесчисленных шагов можно было принять за беспрерывно падавшие по листьям капли дождя. Тут были всадники, верблюды, пешеходы. Двигалась целая армия!

Французский отряд догнал Шанда-Саиба и его войска. Теперь они спешат, пользуясь ночной прохладой, к лагерю Музафер-Синга, которого думают достигнуть к утру.

Бюсси счастлив: идут на Аркат, приближаются к Бангалору.

Экспедицией командовал граф д’Отэйль. Де ла Туш и Бюсси находились под его начальством, но последний имел секретные предписания. Шанда-Саиб встретил французов с восторгом. Каждому из трех начальников он подарил по великолепному слону со сбруей и погонщиком. И вот, на одном из них, в расшитом паланкине, лежал маркиз, дремля, мечтая и разговаривая со своим другом Кержаном, которого он пригласил к себе.

— В конце концов привыкаешь к этой несколько грубой качке, — сказал он. — Точно кормилица укачивает ребенка, чтобы заставить его заснуть.

— В первые минуты я чувствовал себя ужасно, — сказал Кержан. — Но, действительно, к этому можно привыкнуть; и это становится уже приятно. Знаете ли, ваш слон великолепен!

— Конечно, и выражение у него очень умное. Я его уже люблю. Как бы мне его назвать?

— Аякс или Александр.

— Почему?

— Потому, что он идет на войну.

— Не по собственному желанию. Нет, скорее как-нибудь по-индусски. Вот что: я назову его Ганеза.

— Что это значит?

— Бог мудрости: он изображается с головой слона.

— Превосходно. Назовем его Ганеза. А все-таки странный подарок: слон, да еще человек при нем! Он вовлечет вас в бешеные расходы.