Завоевание рая

— Остановись, негодяй, и вступи со мной в борьбу, если посмеешь! — закричал ему Аллах-Верди. — Подойди, трус, одерживающий победы при помощи европейских колдунов. Пошлый проходимец, которому власть набоба пристала так же, как чалма ослу! Дай мне вырвать из тебя твою скверную жизнь и снести твою голову, которая оскорбляет зрение, чтоб она скатилась под ноги слонов!

— Правда, я один остался из семьи, которого ты не убил! — воскликнул Шанда-Саиб, стремясь приблизиться к нему. — Гнусный коршун, настал час для искупления твоих грехов! Я вижу, как твои жертвы носятся в ожидании твоей зачумленной души, чтоб сбросить ее в Иблис с высоты адского моста!

Аллах-Верди с насмешкой прицелился в своего противника и собирался бросить в него свой дротик, как вдруг выстрел в сердце свалил его.

Кто выстрелил? Неизвестно. Пуля вылетела из рядов французов.

— Победа! — вскричал Шанда-Саиб, бросаясь к знамени Карнатика и срывая его.

Видя своего начальника мертвым, а знамя в пыли, войска Аллаха-Верди, которые только что, казалось, решились твердо держаться, отступили и обратились в бегство. Французский батальон и мусульманская армия ожесточенно преследовали их.

Затем началось разграбление покинутого лагеря. Принцы завладели слонами, лошадьми и боевыми припасами. Остальное досталось солдатам, которые, с торжествующими песнями и радостными криками, набросились на огромную добычу.

В тот же день направились к Аркату; и еще до заката солнца на розовом небе показались очертания столицы Карнатика, с ее башнями и минаретами.

Глава XVII ОСТРОВ МОЛЧАНИЯ

Французский лагерь расположился в великолепном саду одного из дворцов Арката. Граф д’Отэйль не хотел распускать своих воинов по квартирам, чтобы иметь возможность поддерживать среди них дисциплину. Тогда им отвели этот райский сад. Генерал не велел ничего портить; и солдаты смотрели с изумлением на рощи, портики, мраморные киоски, всевозможные странные цветы, ароматы которых они вдыхали, не смея сорвать их. Они со смехом погружали пальцы в бассейны с розовой водой, пытались ловить бабочек, до того великолепных, что они принимали их сначала за слетевшие цветки.

Субоб не знал, как выразить им свою благодарность. Он велел раздать им денег и, кроме того, посылал им плоды, пирожные, различную дичь. Теперь он так верил в своих новых союзников, что воскликнул:

— Я бы пошел на самого Великого Могола в Дели с какими-нибудь пятьюстами французов!

Палатки были раскинуты на прелестной лужайке, в тени огромных деревьев, у прозрачного ручья, журчавшего в траве; туда приходили на водопой ручные газели и лани.

В палатку, где, мечтая, отдыхал Бюсси, тихо проскользнул Наик.

— Господин! — сказал он. — Там стоит индус: он пришел к тебе.

— Приведи его! — вскричал Бюсси, подпрыгнув от радости.

— Он отказывается войти.

Бюсси встал и вышел из палатки.

Он увидел человека с черным лицом, одетого в длинную белую рубашку с узкими рукавами; на голове у него была чалма.

— Ты Шарль де Бюсси? — спросил человек.

— Я.

— Ну, так сегодня вечером, после заката солнца, жди меня здесь.

— Я буду ждать тебя, — сказал Бюсси.

Человек быстро удалился.

— Наик! — сказал маркиз. — Приготовь мой чемодан, для небольшой поездки, и вели оседлать мою лучшую лошадь, я тем временем пойду к коменданту попросить отпуск.

— Я еду с тобой, господин!

— С чего ты взял, что я буду брать с собой целый конвой, когда меня ждет женщина?

Наик молча опустил голову, а Бюсси углубился в великолепную тень, разыскивая палатку генерала.

Граф д’Отэйль, который все еще не покидал постели из-за раны, лежал среди кустов жасмина, у розового мраморного бассейна и забавлялся тем, что бросал рыбкам крошки хлеба. Это был человек лет шестидесяти, но еще совсем бодрый, храбрый, простой, только немного вялый и нерешительный.

Бюсси осведомился сначала о его здоровье.

— Право, — весело воскликнул генерал, — кажется, что это кровопускание принесло мне большую пользу! Подагра не беспокоит меня, а рана, сделанная пулей, ничто в сравнении с этой пыткой. Скоро я буду на ногах. Не воображайте, молодой львенок, что я дам вам украсть у меня все победы.

— Я только докончил то, что вы так хорошо начали.

— Нет, сударь, Амбургский день принадлежит вам; если вы этим не хвастаетесь, то молва делает это за вас. Вы молоды, слава любит вас.

В этом добродушии чувствовалась некоторая досада; и смущенный Бюсси не смел просить отпуска, боясь отказа.

— У нас, кажется, будет здесь долгий отдых, — сказал он. — Принцы, по-видимому, не торопятся вступать в сражение.

— Это ошибка, большая ошибка! — воскликнул генерал с оживлением. — Они сидят тут, наделяя друг друга пышными титулами, собирая подати и отыскивая в земле сокровища, вместо того, чтобы напасть на похитителя престола, не дав ему опомниться. Теперь они ждут из Дели писем от Великого Могола, который должен утвердить за ними их титулы. Какое дело до писем Великого Могола! Тот субоб наделал себе фальшивых: это гораздо проще. И он нагрянет на нас как снег на голову.