Завоевание Туркестана. Рассказы военной истории, очерки природы, быта и нравов туземцев в общедоступном изложении

После получасового отдыха орудия выехали на позицию за 1½ тысяч шагов от ограды Янгы-кала, за которую уже отчетливо виднелось укрепление Денгиль-тепе; текинцы скопились в Янгы-кала, откуда много раз пытались бросаться, но их всегда встречали метким огнем. Особенно беспокоила отряд партия пеших, засевшая в небольшом саду шагах в 400 от батарей. Скобелев послал взвод Красноводского батальона выбить их из сада. Текинцы, не дождавшись встречи, скрылись в селении. Канонада продолжалась часа 2, пока Скобелев не присмотрелся к местности, а топограф Сафонов зачертил ее на бумагу. Наконец Скобелев послал приказание отступать. Ему показалось, что красноводцы слишком уж торопятся, точно убегают. Он со всем штабом подскакал к ним, приказал прекратить стрельбу и построиться в колонну. Когда это было исполнено, он проделал несколько ружейных приемов, потом вызвал песельников, и сам во главе взвода повел его без выстрела к отряду. Текинские пули жужжали кругом, как пчелы.

Геок-тепе

Отряд, окруженный двумя цепями – пехотной и казачьей, – тихо, под музыку, отходил к месту ночевки. Текинцы ободрились. Около 10 тысяч всадников носились вокруг отряда, пытаясь то там, то здесь врубиться в наши ряды. По временам отряд останавливался: стреляли одновременно вперед, вправо и влево; офицеры, находящиеся в цепи, стреляли из револьверов, обнажали в свою защиту шашки. Одного убитого урядника текинцы успели-таки подхватить. Скобелев, как коршун, следил за текинцами. Когда они притиснули казаков к отряду, Скобелев остановился, приказал подать складной табурет, уселся лицом к текинцам и стал разглядывать их в бинокль. Колонна, между тем, продолжала движение. Прошла пехотная цепь, а он все сидит; подошли последние казаки и, завидев генерала, остановились, стали стрелять. Только тогда Скобелев сел на лошадь, крикнув: «спасибо, молодцы!». Так, шаг за шагом, отступали наши до самой Егян-Ба-тыр-калы, где и расположились на ночлег.

Тыкма-сардар, увидев впервые наш отряд, подумал, что это авангард, а главные силы идут сзади. Когда же посланные на разведку текинцы донесли ему, что сзади войск нет, Тыкма-сардар задумал ночью вырезать всех солдат. Сам он взял 1½ тысячи конницы, а пехоту поручил двум ханам, которые должны были зайти с разных сторон. На биваке, окруженном густой цепью секретов, царила тишина, хотя мало кто спал; сам Скобелев, закусив солдатской похлебкой, лег на бурку под деревом. Эта мертвая тишина смутила текинцев; раздайся с нашей стороны хоть один выстрел, они бросились бы в атаку. Между ними началась сумятица: кто лез вперед, кто уходил назад, и сам Тыкма-сардар, видя, что замысел не удается, быстро отступил частью в горы, частью в пески. В 4 часа утра был дан заревой выстрел по укреплению; музыканты проиграли зорю, «Как славен», «Боже царя храни»; войска пропели молитву. Текинцы, находившиеся в горах, прислушивались к незнакомым звукам и, прекратив стрельбу, стояли, будто пораженные торжественностью церемонии, проходившей в глубокой тишине и образцовом порядке.

Узнавши впоследствии, что в отряде находился сам Скобелев, Тыкма-сардар страшно досадовал, что ему не удалось пленить «белого» генерала. Наши потери были невелики: 3 убитых и 8 раненых. Текинцы потеряли 200 убитыми.

С наступлением осени скученная и тревожная жизнь стала текинцам в тягость, к тому же запасы хлеба истощились. О назначении Скобелева командующим войсками они знали давно. Его действия, непохожие на действия других военачальников, пугали текинцев: «Мы боимся этого генерала», – говорили они, – будь на его месте другой, мы давно разбили бы кара-гяуров». Текинцы прозвали Скобелева «гез-канлы», что значит «кровавые глаза». Соседи советовали им мириться. «Мы готовы на мир, – отвечали текинцы, – если бы наверно знали, что нас не перебьют. В случае чего мы еще можем переселиться в Персию». Однако Персидский шах не очень обрадовался таким гостям, а Хивинский хан наотрез отказал, говоря, что боится русских. Запугивания вождей, уверявших народ, что русские, отобрав оружие, выселят текинцев в Сибирь, а жен их раздадут солдатам, взяли верх над рассуждениями более миролюбивых людей. А еще вражды прибавило золото и наущения англичан, которые клялись, что русские никогда не одолеют текинцев, особенно, если они соединятся с мервцами и с прочими соседями. Так дело стояло, пока не закончились с нашей стороны все приготовления.

В начале декабря прибыл в Вами туркестанский отряд под начальством полковника Куропаткина. Встреча была радушная. Скобелев встретил туркестанцев, как отец встречает детей: это были его сподвижники славных походов и битв. После смотра он послал Кауфману приветственную телеграмму, где с большой похвалой отозвался о туркестанцах. Действительно, глядя на их бравый вид, чистоту в одежде, порядок и дисциплину, трудно верилось, что эти доблестные войска прошли до 700 верст, большей частью безводной пустыней, по сыпучим пескам, на колодцы Ортакуй и Игды. В отряде из 884 человек оказался только один больной.