Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

Возрастающее давление иностранной конкуренции, естественно, благоприятствовало колониальным группам, и Война за испанское наследство обеспечила им победу. На какое-то время галеоны и торговые флотилии перестали приплывать. Иностранные контрабандисты, которые до этого действовали главным образом в регионе Ла-Платы и мелких гаванях Карибского бассейна, теперь смело появлялись и в мексиканском Веракрусе и перуанском Кальяо. Колониальные оптовики имели широкий выбор товаров, и по крайней мере часть контрабандной торговли была легализована по мирному договору путем концессий, выданных Компании южных морей. Грузоотправителям из Севильи и Кадиса после войны пришлось пытаться заново утверждать свое место в новом мире конкурентов. Небольшие флотилии, которые выходили из Кадиса через нерегулярные и все удлиняющиеся интервалы времени, становились в основном дорогостоящими провальными предприятиями. Часто бывало, что товары, которые они привозили, отказывались принимать импортеры в Мехико и Лиме или же их продавали с разорительным убытком. Flotistas и galeonistas – купцы из Севильи или Кадиса, которые сопровождали флоты, чтобы продавать товары, вместо того чтобы быть представителями надежной и сдерживающей монополии, сами оказывались во власти своих покупателей.

Ответом, который последовал с полуострова, как мы уже видели, были постепенный, но в конечном счете полный отказ от практики отправки флотилий, создание акционерных компаний в соответствующих сегментах торговли, открытие в конечном счете всех портов Индий для купцов из любого уголка Испании. Эти меры, совпавшие – так уж случилось – с возрождением кораблестроения и перевозок грузов вообще и заметным развитием некоторых, имеющих к этому прямое отношение производств в Испании, достигли значительного успеха. Однако в колониях их приветствовали не везде. Акционерные компании были объектами всеобщей ненависти в тех регионах, которые те обслуживали и эксплуатировали. Открытие Ла-Платы было жестоким ударом по торговле Лимы и вызвало там большое возмущение. Хуже того, традиционно медлительные операции монополистов из Севильи – Кадиса, которые так удобно дополняли контрабандные поставки, во второй половине XVIII века уступили более агрессивным методам ведения дел торговцев из других регионов Испании – экономных и предприимчивых басков, хитрых каталонцев, умение торговаться которых веками оттачивалось в восточной части Средиземноморья. Эти люди, в отличие от старых монополистов, не довольствовались тем, чтобы сбросить свои товары на берегу и ожидать покупателей. Они двигались вглубь от береговой линии, покупали мулов и начинали дистрибьюторский бизнес и действовали как aviadores. Они становились владельцами магазинов и даже оптовыми торговцами, составляя конкуренцию местным торговцам в городах. Они проникали в consulados и даже в городские советы, в которых сколачивали партии представителей испанцев с полуострова и группы давления часто с молчаливого согласия официальных лиц. Естественно, местное торговое сообщество испытывало к ним неприязнь, и их вторжение было еще одной причиной напряженных отношений между креолами и испанцами с полуострова.

К этим конкретным обидам как ежедневный неотступный раздражитель добавлялось общественное негодование. Лидеры креольского общества – люди, которые подавали пример общественного поведения всем белым жителям колонии, – были аристократами. Они считали себя духовными, если не прямыми, наследниками конкистадоров. Многие из них были богаты. В своих обширных поместьях среди полурабов-крестьян они обладали неоспоримой отеческой властью. В городах они образовывали сплоченные олигархии, члены которых прекрасно знали друг друга и пользовались уважением городского населения. Они во многом контролировали деятельность местных органов управления либо посредством личного участия, либо косвенно через менее значительных людей, которые находились у них в подчинении. Они использовали свою власть, чтобы сопротивляться нововведениям – «не будить лиха, пока спит тихо». По отношению к своему далекому королю они провозглашали и действительно испытывали традиционную лояльность, формальную лояльность аристократов, основанную на допущении, что король на деле не будет деятельно вредить их интересам и вмешиваться в их образ жизни. Они относились к вице-королям, которые были личными представителями короля и обычно тоже аристократами, с церемонным уважением. Будучи консерваторами, они почитали церковь и судебную власть. К мелким чиновникам в центральном правительстве, с другой стороны, они относились с презрением как к людям, которых можно при необходимости запугать или подкупить, а в остальных случаях просто не обращать на них внимания.