Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю

В последующие недели португальцы начали узнавать другие слои местного общества. Вдоль дороги в Каликут жили семьи рыбаков — людей низшей касты, среди которых они встретили теплый прием. Их приглашали «оставаться, есть и спать», что, вероятно, также включало сексуальные услуги от легкодоступных малабарских женщин. Потом эти бедняки вместе с детьми являлись на борт, чтобы обменять рыбу на хлеб, и были столь многочисленны, что порой до самой темноты не удавалось от них избавиться. Они буквально вырывали галеты из рук у матросов, хотя те и сами жили впроголодь, но да Гама велел относиться к ним по-доброму, чтобы они хорошо отзывались о гостях.

Сметливые и любознательные португальцы с интересом наблюдали существовавшее в местном обществе разделение, как и вообще все местные особенности. Информация о механизмах и ритмах торговли, о товарных сетях, покрывающих Индийский океан, которую они почерпнули за несколько недель неформального общения, окажется незаменимой для последующих экспедиций.

Княжество Каликут являлось крупным производителем имбиря, перца и корицы, но «корицу лучшего качества производили на острове под названием Цейлон, в восьми днях пути к югу». Гвоздику везли с острова Малакка. Малаккские суда (прибывавшие с Аравийского полуострова за пятьдесят дней пути) добирались с грузом до Красного моря, затем товар после серии пересадок попадал в Каир и отправлялся вверх по Нилу в Александрию, где его ждали венецианские и генуэзские галеры. Это было очень неудобно и неэффективно хотя бы с точки зрения грабежей и поборов, с которыми купцы неизбежно сталкивались по дороге. Португальцы хотели вмешаться и предложить собственный путь.

В Каликуте июль и август считались мертвым для торговли сезоном. Индийцы ждали, пока попутные муссоны принесут к ним купцов из Аравии и Персидского залива. В порту шли приготовления. Влажный воздух был напитан ароматами пряностей. Высились ящики с китайским фарфором и глазурью; медная руда, обработанные металлы, драгоценные камни ждали покупателей. Неудивительно, что португальцы так мало выручили за свой товар.

В Каликуте они прослышали о загадочных гостях, которые являлись сюда много лет назад — «длинноволосые, как немцы, и безбородые» — и явно издалека, что предполагало хорошую техническую оснащенность их судов. «Они имели кирасы, шлемы с забралом и оружие на длинных древках, как копья. На судах у них были бомбарды — короче наших, и по четыре мачты, как у испанцев. Их корабли числом двадцать — двадцать пять являлись сюда раз в два года. Неизвестно, что это были за люди и какие товары привозили — кроме тонкого льняного белья и изделий из латуни. Покупали они пряности».

В таком виде дошли до португальцев слухи о великих китайских экспедициях династии Мин, оставивших после себя в Индийском океане властный вакуум, ждущий заполнения. А также, подобно всем морским бродягам, генетический след. Население на Малабарском побережье имело отдаленное внешнее сходство с азиатами.

В конце июля да Гама засобирался в обратный путь. Они продали все, что смогли, и надо было торопиться, пока в порт не нагрянули арабские корабли и ветер не переменился на встречный.

Воодушевленный первыми сделками, да Гама захотел оставить в городе торговое представительство. Об этом он уведомил заморина, отправив ему подарки, и попросил у него посланников (заложников), которые должны были ехать с ним в Португалию, и несколько мешков пряностей. За пряности он обещал, если потребуется, заплатить.

Заморин отнесся к его предложению холодно. Гонец да Гамы, Диогу Диаш, ждал четыре дня, пока его примут. Даже не взглянув на дары, заморин снова потребовал уплатить торговую пошлину, как было заведено в его пределах, и уезжать. Однако гонцу не позволили вернуться на корабль, чтобы сообщить эти требования, — его и еще нескольких сопровождавших его моряков задержали вооруженные стражники. Также было велено не подпускать лодки к кораблям португальцев. Заморин по-прежнему опасался, как бы гости не скрылись, не уплатив пошлины.

Недоразумения продолжались. Да Гама, кажется, не понимал, чего от него хотят. Он полагал, что жалкие товары, оставленные им на берегу, являются залогом его порядочности. По его мнению, во всем были виноваты торговцы — мусульмане, из соображений коммерческой конкуренции убедившие «христианского короля» в том, что «они воры и, раз они явились в Каликут, никто больше не приедет из Мекки. Они ничего не дают, только забирают. Их надо убить. Торговля с португальцами не принесет ему прибыли, и его государство ожидает крах». Если по сути его предположения были верны, то насчет подкупа короля с целью получить добро на устранение конкурентов он, похоже, ошибался. Все это время он продолжал пользоваться советами двоих тунисцев, которых встретил после высадки и которые учили его ориентироваться в этом сложном чужом мире.