Завораш (СИ)

Саквояжа не оказалось ни на земле рядом, ни где-либо поблизости. В карманах также ничего не нашлось, кроме земли и мелких камешков, которых могло бы собраться на целую горсть. Одежда была пыльной и грязной, Такой, что покажись Энсадум в ней в людном месте, его приняли бы за попрошайку. Разве он сам неоднократно не отводил глаза от нищих в лохмотьях? От опустившихся пьяниц. Или от возвращающихся рано под утро проигравшихся кутил, у которых в точности как у него сейчас, не осталось в карманах ничего, на что можно было бы купить коробок спичек?

Он огляделся. Никаких ориентиров не нашлось; все та же каменистая земля, островки снега. Пожалуй, произошло что-то нехорошее, раз он оказался один, в таком месте … Думая об этом, Энсадум заработал головную боль. Коснулся лба — на пальцах остались кровавые следы. Значит, что-то все-таки произошло. Последнее, что он мог вспомнить, была лодка и суровое, грубое лицо шивана.

Господин? Вы читали мои мысли?

Он также вспомнил карточку, доставшуюся ему из щели распределителя. Кажется, на ней было написано что-то кроме адреса. Но он так и не смог вспомнить, что именно…

Энсадум вытер лоб рукавом. Ткань мгновенно пропиталась кровью.

Проклятье.

Энсадум не смог сказать, что привлекло его внимание. Кажется, он заметил в небе некую тень. Спустя мгновение она обрела очертания. В первые один-два удара сердца практик смотрел вверх, не в силах понять, что именно видит. Дирижабль? Некий иной летательный аппарат? Вспомнилось то, как сам он в нетерпении переминался с ноги на ногу, стоя на пирсе в ожидании прибытия воздушного судна с родителями.

Впрочем, то, что он видел сейчас, не было похоже ни на один дирижабль. Вообще не было похоже на летательный аппарат. Главным было то, как «оно» двигалось. Вертикально вниз, по абсолютно ровной траектории. Ни один капитан не рискнул бы снижаться так резко. К тому же не нужно было особенно присматриваться, чтобы понять: для летательного аппарата у него были слишком неправильные формы. Угловатые, будто вырубленные топором.

Это был…

На самом деле если бы объект оказался парящим в небе летательным аппаратом, Энсадум удивился бы меньше. То, что он увидел, было похоже на камень или на глыбу земли. Тёмное, неправильной формы, к тому же явно нерукотворного происхождения. За этим объектом по той же самой траектории — вертикально вниз, следовал другой, меньшего размера. С такого расстояния он казался чуть более темной на фоне однообразно серого неба точкой.

Происходящее становилось все более странным. Поэтому, когда первый — более крупный объект, рухнул, подняв в воздух столб камней, снега и песка, Энсадум поспешил к месту падения.

Для того чтобы отыскать его, практику не требовалось прилагать усилий. Отмечавший место падения столб пыли на расстоянии напоминал рукоятку ножа. Как будто кто-то решил прекратить мучения этой многострадальной земли и подарил ей удар милосердия, нанеся его в самое сердце Пустошей.

Энсадум ощущал, что почва под ним вот-вот начнёт содрогаться в конвульсиях. Что бы не упало с небес, оно обладало достаточной массой, чтобы сотрясти землю.

Удар почти сбил его с ног.

Он устоял, но лишь затем, чтобы вновь едва не упасть от грохота: звуковая волна не заставила себя долго ждать.

Энсадум побежал.

Холодный воздух щекотал гортань, колол лёгкие. Почему-то вдруг показалось важным достичь места падения неизвестного объекта как можно скорее. По пути Энсадум дважды упал на острые камни. Случилось это потому, что смотрел не под ноги, а вверх. Вверх — на стремительно падающую крохотную точку.

С того самого мгновения, как он впервые заметил промелькнувшую в небе тень, он был уверен, что станет свидетелем чего-то важного. Всё это напоминало ему о детстве. О времени, проведённом с подзорной трубой. О том, как он разглядывал Небесные острова и проплывающие мимо облака.

Иногда Энса думал, что жить под Небесными островами всё равно, что жить неподалёку от леса или возле пруда. На первый взгляд лес и водоём совершенно обычные, к их виду привыкаешь. Однако стоит войти под сень деревьев или нырнуть в воду — и понимаешь, что и тот, и другой населены свой неповторимой фауной. В тёмной чаще или на дне озера нет ничего обычного — или привычного. Так и с Островами. Многие привыкли к их присутствию, но ещё большее число людей их просто не замечали, как не стали бы замечать гору вдали. Есть ли в этой горе пещеры и населены ли они — кому какая разница? Похоже, об Островах заговорили только тогда, когда они исчезли, но и эти разговоры быстро сошли на нет: случилось то, что назвали Разрушением.

Воспоминания проникали в него, словно яд: проплывающие над головой Острова, заходящий на посадку дирижабль, огонь в небе. А ещё: скрип вёсел в уключинах, лицо шивана, тихий плеск воды.

Как будто все это уже происходило, но не с ним, а с кем-то другим. Словно он смотрел чужими глазами, находясь в чужом теле, но по-прежнему осознавая, кто он и что происходит…

Чтобы разубедиться в этом, нужно было в очередной раз упасть на острые камни.