Завороженная

– Не думаю, что ему нравится пачкать свои нежные руки, якшаясь с такой компанией, но он вынужден выполнять приказы царя и сотрудничать с полицией, и, как верноподданный гражданин, не может ослушаться. – Татаринов криво усмехнулся.

Александр кивнул.

– Что же, я по-прежнему буду вести себя с ним, как ни в чем не бывало. Надеюсь убедить его в том, что я действую по приказу царя. Аракчеев еще за кем-нибудь из наших следит?

Татаринов снова пожал плечами и сказал:

– Какое-то время их интересовал Спирин. Его увлеченность дамами показалась довольно подозрительной, но не думаю, что они всерьез считают его опасным. Обычный бонвиван, только и всего. И Спирин действительно весьма убедительно играет свою роль. Что касается остальных… За ними присматривают, но повода для беспокойства нет, по крайней мере в данный момент. Но если что-то изменится, вы узнаете об этом первым, князь.

– Приятно это слышать. – Александр позвонил, вызывая Бориса.

Собаки вновь залаяли, когда Борис повел визитера через холл к выходу. Александр, нахмурившись, вышел в коридор.

Ливия сидела на ступеньках, собаки крутились возле нее, надрывно лая, грозя задушить ее поводками, если она немедленно не отпустит их на волю.

– Ливия, ради Бога, встань со ступенек и попытайся утихомирить этих чертовых псов.

Ливия встала, сунув терьеров подмышки.[2]

– Нам надо поговорить с глазу на глаз, Александр Проков.

Александр озадаченно смотрел на жену. Лицо ее раскраснелось, глаза метали искры. Она не на шутку разозлилась. Интересно, за что именно? Ливия спустилась вниз, по-прежнему держа собак подмышками. Она шла, сведя лопатки, жесткая, как оловянный солдатик. Куда исчезла та нежная и ласковая возлюбленная, которая разбудила его на рассвете? Наверное, туда же, куда уходит тьма, когда восходит солнце.

– В чем дело? – спросил он.

– Ты сам прекрасно знаешь, – заявила она. – Пойдем в библиотеку или в гостиную?

– Мне все равно. Поскольку я не имею представления о том, что ты собираешься мне сказать.

Ливия бросила на него пристальный взгляд. Неужели он действительно не понимает, что ее расстроило? Ливия направилась в гостиную, открыла дверь, спустила на пол собак.

– Поговорим в библиотеке.

– Как пожелаешь, – вежливо поклонившись, сказал Александр. – Прошу, – добавил он, пропуская ее вперед.

Ливия вошла в комнату, Александр закрыл за собой дверь, и Ливия повернулась к нему.

– Насколько я помню, мы договорились обсудить вопросы, связанные с дальнейшим пребыванием в доме слуг, упомянутых в завещании Софии Лейси. Ты знаешь мое мнение. Об условиях завещания я тебе все сказала. И вдруг я узнаю, что по твоему распоряжению Борис сообщил Моркомбу, Мейвис и Аде, что в их услугах больше не нуждаются. Что они слишком старые. – Голос Ливии дрожал от гнева.

– О Боже, – пробормотал Александр. – Если Борис действительно сказал Моркомбу нечто подобное, а я не сомневаюсь в том, что именно это он ему и сказал, Борис явно превысил свои полномочия. Было бы гораздо лучше, если бы Моркомб услышал эти слова от тебя.

– Ты рассчитываешь на то, что я сама уволю и выгоню на улицу слуг Софии? Но я объяснила тебе, Алекс, что не пойду против воли Софии.

Александр вздохнул.

– Я не жду от тебя, что ты выгонишь их на улицу. Но рассчитываю на то, что ты найдешь какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, который позволил бы им остаться в доме, если они этого хотят, но не мешали бы работать моей челяди.

– Твоей челяди? – Ливия попыталась унять бившую ее дрожь. – А как насчет меня, Алекс? Я хозяйка этого дома.

– Конечно. А я – хозяин, и все слуги должны подчиняться мне.

Ливия судорожно сглотнула.

– Скажи, Алекс, в твоей стране случается, чтобы муж наказывал жену? Сажал ее на хлеб и воду, например? Или стегал розгами?

В глазах Александра блеснул озорной огонек. Видимо, ее вопрос показался ему забавным.

– Вообще-то, любовь моя, в России такое не просто случается, но и считается в порядке вещей. Русская православная церковь даже издала свод правил о том, как и за какие провинности муж должен наказывать жену.

– Ты шутишь, – сказала Ливия.

– Нет, это чистая правда, – возразил Александр. – Но я русский только наполовину, поэтому готов следовать русским национальным традициям тоже только наполовину.

– Ничего смешного в этом не вижу, – заявила Ливия.

– Я смеюсь потому, что ты злишься. И абсолютно уверен в том, что, если тоже начну злиться, ничего хорошего из этого не выйдет. – Александр протянул к ней руки: – Так давай, Ливия, пойдем друг другу навстречу. Тогда, возможно, нам и удастся прийти к решению, которое устроит обоих.