Завтра будет вчера

      Открыл счёт на имя Нари и всё дВасяДусяьги туда перевёл. После того, кВВашуЧесть я это сделал, компания стала бесполезной. ТВВашуЧесть одно название. Я передал кВасяДусятрольный пВВашуЧестьет Альберту Шабанову лично. Приехал к ВасяДусяму в офис вдрызг пьяный и пВасяДусяимал, что теперь, скорей всего, мВасяДуся башку прострелят. И по хрВасяДуся! За мать я оплатил на две жизни вперед. Светлана Викторовна её в клинику обратно повезла, еще когда в АрмВасяДусяии был. Кому я на хрВасяДуся теперь нужВасяДуся? У мВасяДусяя, кроме Мышки, ВасяДуся было никого. Бежит теперь, наверное, от мВасяДусяя, ВасяДуся веря в свое счастье. Бежит к нашему сыну, чтобы вспоминать все, что было здесь, кВВашуЧесть кошмарный сВасяДуся. Может, за олигарха своего выйдет. Да ВасяДуся важно, за кого, лишь бы ВасяДуся со мной.

ЭПИЛОГ

Я их еще на окружной заметил, когда выехал из города пьяный, как черт. Вели меня долго от самого офиса Шабанова. Я заставил их побеситься и побегать за мной, вжимая педаль газа и глотая коньяк из горла бутылки под свой любимый «Du hast». Машину занесло на очередном повороте, когда слишком резко руль крутанул. Я слышал, как свистят покрышки, и видел, как передо мной вперед вырываются несколько тачек. Врубил музыку на всю громкость. Вот и все, Мышка! Наше с тобой «завтра» будет вчера.

«Маленькая такая, худенькая, как тростинка. Мне показалось, что на ее треугольном лице только глаза эти и видно. Бархатные, темно-карие с поволокой и ресницы длинные, мокрые. Я наклонился и рюкзак ее поднял, отряхнул от грязи, она начала учебники собирать, руки с тоненькими пальчиками дрожат, и книги из них выпадают обратно, она всхлипывает, торопится. Я сам все учебники собрал, в рюкзак засунул и руку ей подал.

- Что затаилась, как мышь? Вставай. Домой провожу. Только не реви. Терпеть не могу, когда девчонки ревут.

- Не буду.

- Что?

- Не буду реветь, - тихо сказала она и слезы ладошками вытирает. Когда встала, на полторы головы меньше меня оказалась. Платье поправляет, а в косах трава запуталась, и пряди на лицо падают. Перепуганная, дрожит вся. Не привыкла, видать, к такому. И внутри появилось какое-то паршивое ощущение, что придется привыкать.

- Меня Артемом зовут.

- Нари, - тоненький голосок дрогнул, - Нарине.

- Что за имя такое? Странное.

- Армянское, - ответила она, отряхивая подол черной юбки и поправляя рукава блузки, заправляя волосы за уши. Но на лице так ссадина и осталась. Митька - урод таки ударил её. Наверное, еще до того, как я их услышал.

Так и познакомились. Мне имя понравилось. Интересное такое, словно иностранное. Я тогда ее проводил. Она меня к ним домой затянула. Матери что-то рассказывала на своем языке, быстро-быстро тарахтела, пока та ей косы поправляла и на меня тревожные взгляды бросала. А я у дверей стоял, с ноги на ногу переминался. У них дома обедом пахло. Так пахло, что у меня желудок в узел скрутился.

- Иди рыцарю своему бровь лейкопластырем заклей. Только в ванную отведи, пусть умоется, руки вымоет и за стол с нами садится. Обедать будем.

- Я не голодный. Спасибо. Мне пора уже.