Завтра будет вчера

— Так где твоя первая подсказка?

— А я тебе ее дал. Если бы ты ступила вперед, ты бы упала вниз. Ведь у тебя нет крыльев, мышка.

Он снова поднял меня за талию и поставил на бордюр, с которого открывался потрясающий вид на город. Я не видела, но помнила это место.

Артем забрался позади меня и, прижимая спиной к себе, поднял мои руки вверх.

— А когда-то мы мечтали о том, чтобы улететь отсюда… помнишь, маленькая?

Помнила. Конечно, я помнила. Я не забыла ни мгновения, проведенного с тобой. Сколько ни старалась. Как ни ненавидела себя за эту слабость, за слезы по ночам и сны… сны, в которых нам все же это удалось. Улететь вдвоем. И за горькие пробуждения по утрам, когда приходило осознание, что счастье приснилось. Что ты приснился.

Порыв ветра ударил в лицо, и я вскрикнула от неожиданности, засмеявшись, когда Артем поднял мои руки вверх.

— А о чем сейчас ты мечтаешь?

— Я думаю о том, что шагнуть с тобой вместе вперед было бы самым умным решением для нас обоих тогда. И я уже давно разучился мечтать.

Артем содрал с моих глаз повязку и, спрыгнув вниз, развернул меня к себе, снимая с высоты.

— Я хочу, чтобы ты была моей. Мечты оставим слабакам и идиотам.

Боже, сколько раз после его исчезновения я представляла, как он говорит мне именно ЭТИ слова. Сколько раз во сне я отвечала ему согласием и уже через секунду просыпалась с горькими слезами понимания, что этим снам не сбыться никогда. А сейчас… Сейчас я боялась, что уже слишком поздно.

— Прошлое нельзя ни вернуть, ни поменять. Ты же знаешь это. — исступленно смаковать его запах, поднимаясь на носочки и касаясь одними губами скул, подбородка, его губ.

Он отстраняется и сжимает мои скулы, заставляя смотреть в глаза, и я вижу, как темнеют зрачки, как безмятежное голубое небо его взгляда сменяется темно-синей штормовой завесой.

— Ну почему нельзя? Его можно исправить в любой момент. Ты бы шагнула со мной с закрытыми глазами?

Сердце замирает, оно отказывается верить. Снова. Уже второй раз он заводит этот разговор. Но сейчас… сейчас я не хочу сбежать. Сейчас… здесь я не могу не верить ему.

— А ты… ты не оставишь меня одну продолжать этот путь? Снова.

— Я и не оставлял тебя никогда. Ты же видишь, я вернулся.

Глаза застилают слезы, потому что я не только вижу. Я чувствую это, ощущаю кончиками пальцев. Этого нельзя понять, не лишившись человека. Когда теряешь возможность увидеть его, прикоснуться, услышать голос. Когда теряешь веру в то, что он вернется, и вдруг твой мир переворачивается с ног на голову, потому что он возвращается. А вместе с ним возвращаешься и ты сама. Настоящая.

— Иногда мне кажется, — стиснула его пальцы своими, — что я могла бы куда угодно… но только с тобой.

Обхватила его ладонь своей и сжала.

— Понимаешь? Только рядом.

Отвернулась от Артема, все еще удерживая его руку, глядя вниз, туда, где город жил своей жизнью.

— Ты ведь не обещаешь. Ты всегда только задаешь вопросы.

Я вскрикнула от неожиданности и схватилась за его запястья, когда он резко отвернул меня от себя и толкнул вперед к пропасти, нагнув над высотой и удерживая под ребра.

— Я только разожму руку, и ты разобьешься, Нари. Насмерть. Я задаю вопросы, чтобы понять, готова ли ты верить мне настолько, чтобы, закрыв глаза, висеть над пропастью и знать, что все зависит только от моей руки?

Я отпустила руки и раскинула их в стороны, закрыла глаза, чувствуя, как покатились из глаз слезы.

— Все зависит от твоей руки… Видишь?

Если бы он знал, что все всегда зависело только от него… Если бы мог заглянуть в мою душу, то ужаснулся бы тому, сколько раз его имя нацарапано на ней. Если бы мог видеть, как я выводила каждую букву его имени теми ржавыми гвоздями обиды и непонимания, почему оставил меня.

Он так же резко притянул меня обратно и развернул к себе лицом.

— А ты тоже спроси, Нари. Спроси, где я был, что делал, почему уехал. Ты же хочешь спросить. Спрашивай.

Я так часто задавала все эти вопросы себе, так скрупулезно подыскивала им ответы… И каждый ответ бил больнее предыдущего, заставлял тихо выть в подушку по ночам, выворачивал наизнанку всю боль, которая пряталась внутри.

— А разве ты ответишь?

Невольно сжалась от его взгляда, в нем снова начинала появляться ярость, как тогда, в машине. Иногда мне казалось, что она в нем полыхала всегда, только он умело ее прятал. Потом я отбрасывала эти мысли, потому что он снова был моим Артемом. Возмужавшим, повзрослевшим, но все же МОИМ. А еще… еще я боялась, что он все же заговорит. И мне не понравятся его ответы.

Закрыла глаза, собираясь с духом, и спросила:

— Почему ты уехал, Артем? Почему даже не попрощался?

*6 — В данном контексе — моя малышка (армянский)

*7 — Мое солнце (армянский)

ГЛАВА 10. Артем