Завтра были письма

Да-да, для многих символом и визитной карточкой города остается казино. Практически сто лет назад оно с особой роскошью было построено по приказу кайзера Вильгельма Второго. И практически полностью разрушено в самом конце войны. И вот в этом все немцы. Они все-таки восстановили казино. Подняли все чертежи и рисунки, гравюры, работали долго и кропотливо, но в конце девяностых подарили городу и всему миру новое казино, ничем не уступающее старому. И один из залов назвали в честь Достоевского. По легенде, даже сохранилась та самая рулетка, за которой с замиранием сердца следил Достоевский и кидал фишки при последних словах крупье: «Bitte, nicht mehr» – «Ставки сделаны».

* * *

Слава специально взяла билеты в Берлин на вечерний рейс. Ей хотелось еще раз пройтись по улицам, по которым они ходили вместе с Норбертом, где зарождалось ее непонятное чувство. Это была любовь или просто ей было интересно, что дальше? Хотелось авантюры, приключения?

Октябрьское солнце припекало, по-осеннему пахла желтая листва под ногами. Навстречу шли прогулочным шагом пожилые местные жители. Как правило, парами, как правило, под руку. Шли и мило беседовали.

Как это здорово, прожив вместе целую вечность, не утратить желания разговаривать друг с другом. Можно просто делиться всеми мыслимыми мелочами, можно советоваться, а можно обсуждать проблемы, хоть политические, хоть культурного толка. Главное, чтобы разговаривать хотелось. Слава рассматривала эти порой смешные парочки и видела: им хорошо вместе.

Она расстегнула пальто, берет и вообще оставила в гостинице. Неожиданный порыв ветра дал понять, что на улице уже осень и зря она вот так раскрылась. Захотелось выпить горячего кофе, а может быть, шоколада.

Слава толкнула дверь первой попавшейся на пути небольшой кафешки. В Германии их много, и все уютные, красиво обставленные, обязательно с предметами немецкой старины. В зале вкусно пахло кофе и свежими булочками, но столы составлены в ряд и заняты выставочными образцами. Ну вот, и тут выставка.

К ней моментально подбежал молодой мужчина в белой рубашке и длинном фартуке.

– Мадам, вы хотели перекусить? С удовольствием обслужу вас у барной стойки, если вы не против. У нас тут, как вы видите, небольшое мероприятие. Но кофе от этого хуже не стал!

– Я хотела бы выпить чашечку горячего шоколада и, может, бретцель?

– У нас прекрасно варят шоколад. Вам, конечно же, со взбитыми сливками?

– Конечно же, нет! Пойдете мне навстречу?

Парень расхохотался. Вот она, началась веселая перепалка с официантом.

– Ну-у! – Парень прищурился. – Это вам будет стоить немного дороже!

Они улыбнулись друг другу.

– Согласна! – И Слава прошла к стойке, потирая ладошки. И почему она не взяла ни берета, ни перчаток?

Шоколад действительно оказался превосходен.

– А что это за выставка?

– Раз в месяц у нас собираются коллекционеры военных артефактов. – Кельнер запнулся. – Вы из Польши?

Слава вздохнула:

– Из России.

Парень развел руками:

– Тогда не удивляйтесь, что увидите здесь военные шлемы, «Майн Кампф» Гитлера и знаки отличия немецкой формы. Сейчас это у нас популярно.

– Это ваша страна. Ничего личного! – Она опять улыбнулась.

Шоколад был отменным, ничего не скажешь, особенно после холодного ветра. Скорее даже какао, но густое, тягучее, немного с запахом корицы и со вкусом перца. Как это у них тут получается?

Слава допила свой напиток, с аппетитом умяла целый бретцель (хотя давала себе слово, что только отломит кусочек) и прошлась поглядеть, что выставлено на столах. Надо же, настоящее мужское царство. Ни одной женщины-коллекционера. И по ту сторону, и по эту. И те, кто выставлял коллекции, и те, кто их рассматривал – сплошь мужчины. У кого-то – значки, кто-то разложил холодное оружие, кто-то – книжки военные. Да, действительно, и знаменитая книга Гитлера была представлена. А вот и каски немецкие. Как-то Славе сделалось не по себе от таких экспонатов.

Ей вспомнился разговор с Ритой в один из приездов. Как раз зашла речь о патриотизме, о музейных экспонатах. Слава тогда делилась впечатлениями от посещения музея Советской армии. Мишке только-только исполнилось три года, и это было для него излюбленным местом для прогулок. Вот только его интересовали пушки да пистолеты. А допустим, планшет летчика – совсем даже нет. А ведь планшет был самый настоящий, из того времени, в боях побывавший. Или вот, например, мыльница конкретного лейтенанта. Хотя про мыльницу и Славе странным показалось.