Завтра я буду скучать по тебе

Я встаю, решив спуститься к двери, но снизу снова раздаётся удар. Эхо от удара металла по металлу подхватывают стены, ветер за окном бушует и завывает. Я подхожу к двери и осторожно поворачиваю ручку.

Холодный порыв сырого солоноватого полярного ветра проносится сквозь меня и врывается в комнату, когда я открываю дверь. Я подхожу к лестнице, наклоняюсь над перилами и пытаюсь через спираль лестницы разглядеть, что происходит внизу, откуда раздавался шум.

– Эй! – я кричу так громко, что срываюсь в хрип и мучительно откашливаюсь.

Никто не отвечает, и я начинаю спускаться по лестнице. Между тем дверь внизу сильно хлопает, сотрясая всю лестницу, так что мне приходится остановиться и вцепиться в перила, пытаясь одновременно с этим закрыть уши от грохота.

Прихожая покрыта снегом, металлическая входная дверь распахнута. Я хватаюсь за дверную ручку и разгребаю снег ногами, а потом выхожу на улицу и закрываю за собой дверь.

Фигура на юго-западном направлении исчезла, не оставив следов на снегу. Я сбегаю вниз по литым ступенькам, крепко держась за перила. Вокруг кружится снег, волны окатывают камни и гнилой причал холодной пеной. На дворе тонким слоем выпал снег. Скоро начнётся настоящий шторм.

Я останавливаюсь посередине дороги. Нет никаких признаков того, что на острове только что побывал кто-то, кроме меня, но я снова обращаю внимание на объект в воде. Чем ближе я подхожу к морю, тем сильнее дует ветер. Снежный поток здесь не такой густой, можно разглядеть свет в домах на Большой земле.

Последние шаги я делаю крепко ухватившись за пучки травы и трещины в камнях, чтобы не поскользнуться и не упасть. Огни с большой земли мигают жёлтым светом, как фонари на старых кораблях, но потом между островом и землёй снова поднимается буря, окрашивая всё в белое.

Я глотаю воздух и чувствую вкус соли во рту, когда наклоняюсь над водой. Море здесь глубокое и тёмное, белые гребни волн омывают скалы и раскачивают тело, лежащее передо мной на поверхности воды.

На воде колышется труп лицом вниз. Видны только спина и несколько склизких прядей волос, всё остальное находится под водой и покрыто водорослями, как щупальцами. Я уже вытягиваю ногу, чтобы нащупать выступ и спуститься к воде, но передо мной вырастает большая волна. Я едва успеваю отступить, прежде чем труп выносит на камень, на котором только что стоял я.

– Что за…

Тело какое-то время неподвижно лежит на спине, но потом начинает соскальзывать обратно в воду. Верхняя часть туловища снова оказывается под водой, обвитая водорослями, и начинает медленно погружаться в воду головой вниз и чуть разведенными в стороны руками.

Я пытаюсь отдышаться и глубоко втягиваю воздух, а потом ползком подбираюсь к поверхности воды, следя за силой волн. Я скольжу вперёд, упираясь ногами в ракушки и шероховатые камни, пока, наконец, не подбираюсь достаточно близко к трупу, чтобы достать его руками. Вскоре мне удаётся подтянуть тело к себе и вытащить его на берег. Я поднимаюсь и через камни волочу тело к лодочному сараю.

– Не понимаю, – задыхаясь, говорю я, наконец, остановившись и выпустив труп, – это не Расмус!

Промокший и измученный я присаживаюсь на землю рядом с холодным телом.

Это даже не мужчина.

Глава 18

– Бьёрканг, – отвечает голос на другом конце трубки. В нём слышится любопытство и надменность. Кажется, Бьёрканг пьян. На заднем фоне слышится звук аккордеона.

– Это Торкильд Аске. Отвлекаю?

– Сегодня воскресенье, у меня встреча аккордеонного клуба, – он на секунду запинается, прежде чем продолжить. – Еще раз, а кто это говорит?

– Частный детектив Торкильд Аске.

Я слышу, как шериф тихо с кем-то переговаривается, и аккордеон затихает. Я затыкаю пальцем свободное ухо, пытаясь укрыть его от ветра.

– Я у маяка…

– Почему ты, чёрт возьми, до сих пор там? Ты разве не читал прогноз погоды? Вечером обещали сильный шторм.

– Да, но…

– Ты один?

– Нет.

– Отлично, – говорит он и тяжело выдыхает, – ну тогда позаботьтесь о том, чтобы выбраться оттуда как можно скорее, пока вас не настигнет шторм.

– Я нашёл труп, – говорю я. – В море.

– Датчанина?

Слышно, как человек рядом с ним прекращает болтать, и они оба замолкают.

– А у вас никто больше не пропадал?

– Нет, – начинает было Бьёрканг.

– Это не Расмус, – прерываю его я, – это женщина.

– Повтори еще раз? Что-что ты нашёл в море?

– Какую-то женщину. Кажется, она пробыла в воде довольно долго.

Какое-то время он молчит, и потом снова раздаётся его глубокий голос:

– Ты уверен?

Я стою с трубкой в руке и слушаю тяжёлое дыхание шерифа. Мой взгляд падает на мёртвую женщину, лежащую передо мной на земле.

Тело вспухло и вздулось, как надувной мяч. У трупа нет лица, только волосы средней длины и кожа на черепе сохранились после проведённого в воде времени. Одна из рук оторвана по локтевой сустав, а на месте нижней челюсти зияет чёрная впадина, из которой торчат белые хрящевые кольца трахеи и красно-лиловая трубка пищевода. Посеревшая мышца языка свисает между грудей, как галстук под гротескным капюшоном из плоти, окружающим череп.