Завтра я буду скучать по тебе

Похоже, тело принадлежит молодой женщине. На ней тонкая ночная сорочка, надетая поверх футболки с изображением лошади. Вся кровь ушла в её ноги, до коленей, и в шею сине-лилового цвета. Рука, культя и верхняя часть груди покрыты трупными пятнами цвета бронзы. Кожа бугристая и плотная, напоминает гусиную.

– Алло, Аске! Ты еще здесь?

Гулкий, басовитый голос снова потрескивает в трубке, после того как двое мужчин на другом конце что-то напряжённо обсудили.

– Да, я здесь.

– Ты уверен, что…

– Ты не можешь просто сюда приехать, Бьёрканг? – раздражённо замечаю я. – У меня от этого места мороз по коже, и я чертовски хочу поскорее отсюда выбраться.

– Я сейчас же запрошу лодку и скоро перезвоню тебе, хорошо?

– Хорошо.

Раздаётся треск, и он кладёт трубку.

Я стою с телефоном в руке, не отводя взгляда от женщины без лица. Снег тонкой сеточкой уже покрыл её тело. Она – как извращённая версия снежного ангела: вместо двух крыльев у неё полтора.

Я подхожу к груде стройматериалов между главным корпусом и сараем и начинаю перетаскивать черепицу и металлолом к мёртвому телу, выкладывая их вокруг него. Потом захожу в фойе главного корпуса, расчехляю лист пластика у двери ресторана и забираю его с собой.

Я накрываю тело пластиком, сверху придавливаю его камнями и металлоломом. Закончив, я возвращаюсь на маяк. Задыхаясь, рысцой взбираюсь по ступенькам, захлопываю за собой дверь и поднимаюсь по внутренней лестнице на самый верх, где снова пристраиваюсь у окна. Вскоре звонит телефон. Со мной говорит коллега Бьёрканга, сержант Арнт Эриксен. Он кажется запыхавшимся.

– Аске, это ты?

– Да.

– Только что звонил Бьёрканг, – сообщает он.

Слышно, что он находится на улице. Под его ногами хрустит гравий, и на заднем фоне какая-то женщина тоже разговаривает по телефону.

– Где ты?

– На пути к вершине Сёрёй. Мы с моей девушкой поехали на природу, а потом позвонил Бьёрканг.

– Вы приедете меня забрать?

– Да, – отвечает Арнт, – не беспокойся. Я заеду за Бьёркангом к нему домой, как только мы вернёмся в долину. Он отправил парней из аккордеонного клуба по домам и вернул коньяк на полку. Ха-ха.

Его смех кажется притворным и натянутым.

– Зачем ты звонишь?

– Просто интересуюсь, – говорит он.

– Чем?

– Ну, Бьёрканг сказал, что ты что-то нашёл в море. Одну… женщину?

– Это так.

– Как она выглядела?

– В смысле? Ты знаешь, кто это может быть?

– Что? Нет, – волнуясь, отвечает сержант.

Женский голос около него стал тише, как будто и ей стало интересно, зачем Арнт мне звонит.

– Я просто должен был проверить, правильно ли он расслышал. То есть никто другой у нас пропавшим ни числится, кроме датчанина, так что…

– Так что, что?

– Ничего, забудь. Просто сиди спокойно, мы едем.

Арнт кладёт трубку, и я снова смотрю на остров. На земле виднеется пластиковый лист, уже запорошенный снегом, а под ним – тёмная субстанция. Щека начинает болеть, и я выдавливаю из блистера две капсулы оксикодона. Мне больше не хочется быть здесь одному посреди шторма. Я думаю о женщине под брезентом, о Расмусе, о баре; маяк и весь этот остров внезапно пробуждают во мне сильнейшие рвотные позывы.

– Я не должен был сюда приезжать, – шепчу я сам себе и бросаю в рот капсулы, – ничем хорошим это не кончится.

Глава 19

– Я думал, что это она, Фрей, – говорю я, когда Ульф наконец-то поднимает трубку. Я просидел здесь, на вершине маяка целую вечность. Новостей от Бьёрканга или Арнта нет, рёв лодки, на которой они должны меня забрать, не слышен.

– Где ты? – спрашивает Ульф и прикуривает сигарету, а потом тяжело вдыхает дым.

– Я на маяке датчанина. Я только что вытащил из моря какую-то женщину. Когда я увидел её между стеблями водорослей, мне на секунду показалось, что это Фрей.

– Так, – отвечает Ульф, – но ты ведь и раньше видел трупы, разве нет?

В его голосе слышится напряжённость, хотя он и пытается её скрыть.

– Да, – отвечаю я и делаю вдох, – я просто не был готов.

– Кто она?

– Не знаю. Она молодая, наверное, ей слегка за двадцать. Понятия не имею, кто она. Шериф сказал, что у них никто не пропадал.

– Она сейчас с тобой?

– Нет. Я укрыл ее пластиком и оставил лежать на берегу.

– Отлично, – Ульф глубоко вдыхает дым, между затяжками мурча от удовольствия. – Может нам поговорить о чем-нибудь другом, пока ты ждёшь, когда тебя заберут? Ведь за тобой скоро приедут, не так ли?

– Да, я предупредил шерифа. Они в пути.

– Прекрасно. Для начала расскажи мне, почему ты решил, что это Фрей? Фрей лежит в могиле на кладбище в Танангере.

– Я просто… У меня стресс, – выдавливаю я и глубоко вдыхаю. – Я только что принял две таблетки оксикодона, и они всё никак не начнут действовать.

– Скоро, – беззаботно вещает Ульф, поглощая сигарету, – скоро, вот увидишь.

– Нет, – возражаю я, – ничего здесь не работает как надо, даже небо застлано стеной тьмы и снега.

– Небо?

Ульф прерывается, он задерживает дым в лёгких и аккуратно выдыхает.

– А что не так с небом, Торкильд?

– Ничего, – угрюмо отвечаю я. Я понимаю, что сказал много лишнего. – Я говорил с сестрой, как ты и настаивал, – я пытаюсь сменить тему.