Завтра я буду скучать по тебе

Мерете кладёт руки на стол ладонями вверх. Она водит костяшками по поверхности стола, камни на ее кольцах позвякивают.

– Хочешь рассказать о ней?

– О… ком? – хриплю я в ответ и замечаю, как возвращаюсь к реальности из дальних уголков сознания.

– Ну ладно тебе, – Мерете наклоняется и берёт меня за руки. Ее ладони тёплые, гладкие, даже кольца на её пальцах согреты теплом кожи, – я почувствовала её присутствие, когда мы впервые встретились. Тёплая вуаль, которая висит над тобой, вьётся. Я чувствую её и сейчас.

Она закрывает глаза и нежно обхватывает мои запястья большими пальцами.

– Вы были вместе?

– Нет, – я автоматически одёргиваю руки из-за прикосновения.

– Я почти что почувствовала её, – Мерете снова открывает глаза. – Но ты ведь к ней привязан?

Я не отвечаю. Вместо этого откидываюсь в кресле и засовываю руку в карман куртки, где лежат таблетки с оксикодоном.

– Думаю, она на меня злится, – всё же отвечаю я.

– Злится? – Мерете смотрит на меня удивлённо. – С чего ей злиться?

– Она больше не хочет приходить, – мой голос дрожит, и мне становится трудно дышать. – Как бы я ни старался, она не приходит.

– Но ты же знаешь, что она там?

– Разумеется. Она ведь вернулась.

– Вернулась? – Мерете слегка наклоняет голову. – В каком смысле?

– Я вёл машину, она умерла, а потом вернулась, – рассказываю я, как будто это самое обычное дело, – но она больше не хочет приходить. Не знаю, что я мог такого сделать. Наверное, что-то не так с моими таблетками. Я уже выбросил некоторые из тех, что не работают.

Мерете протягивает ко мне свои раскрытые ладони и знаком показывает, чтобы я сделал то же самое. Я отпускаю упаковку в кармане и делаю так, как она хочет.

– Я должен поговорить с ней, – шепчу я, – не знаю, сколько еще я выдержу жить вот так.

– Торкильд, – говорит она, – будучи ясновидящей, я получаю информацию в виде ощущений, образов, запахов и символов, которые потом пытаюсь расшифровать и передать тому, с кем провожу сеанс. То, о чём говоришь ты – быть посредником в потусторонний мир, – совершенно другая история. Тут смысл заключается в том, чтобы оставить часть себя в мире духов. Это больно, и я остерегаюсь таких сеансов из-за сильного нервного напряжения.

– Прошу тебя, – шепчу я и прижимаюсь к ней руками.

Мерете настойчиво на меня смотрит, а потом выпускает мои руки.

– Хорошо, – говорит она и хлопает ладонью по моему бедру, – я об этом подумаю, Торкильд.

Она встаёт.

– Дай мне время.

Она уходит, и несколько минут я сижу неподвижно. Потом я встаю, иду к умывальнику и наполняю стакан водой, которой запиваю две таблетки оксикодона и возвращаюсь на диван. Я пытаюсь думать о Фрей, но у меня не выходит.

Глава 25

На часах без пяти два, когда раздаётся стук в дверь. Я встаю с дивана, на котором дремал с момента, когда меня покинула Мерете.

– Сив, – женщина протягивает неестественно загорелую руку, когда я открываю ей дверь, и мы встречаемся взглядами, – я медсестра этого отделения.

У неё светлые волосы до плеч, на ней медицинский передник сиреневого цвета, на ногах – шлёпанцы.

– Рад знакомству, – отвечаю я и протягиваю руку в ответ.

Сив – маленькая хрупкая девушка с морщинистыми руками и коротко стриженными ногтями.

– Я хотела показать вам столовую.

– Хорошо.

Я снимаю куртку с вешалки в прихожей, надеваю ботинки и закрываю за собой дверь.

– В социальном центре Шельвика три отделения, – начинает медсестра, пока мы преодолеваем короткую дорогу между двумя зданиями. Она говорит отстранённо, механически, как будто я пришёл со своим престарелым отцом, который ждёт на заднем сиденье машины. Или она видит во мне нового пациента, точно не знаю.

Главный корпус представляет собой вытянутое деревянное здание с тремя крыльями: одно выходит на дорогу, а два других расположены на задней стороне.

– У нас оказываются различные услуги: от амбулаторной помощи в дневные часы, до круглосуточного ухода, – продолжает Сив, когда мы подходим к раздвижной двери главного корпуса. – Всего у нас тридцать девять одиночных комнат, места для долго- и краткосрочной реабилитации, а также места постоянного проживания. Два задних крыла – это больничное отделение, в одном из них палаты для людей с расстройством интеллекта, в другом – для соматической терапии, в основном паллиативной.

Столовая представляет собой вытянутую комнату, двенадцать столов приставлены к стенам, а четыре расположены по центру. Отсюда открывается вид на заднюю часть здания и можно видеть окна двух задних корпусов, а также аварийный выход и металлические пожарные лестницы.

За четырьмя столами сидят одиннадцать постояльцев – две пары за столами у входа, а четверо мужчин с зачёсанными на затылок серо-белыми волосами собрались на углу у окна. За одним из столиков у стены я внезапно замечаю Юханнеса с двумя пожилыми дамами.

– Это Торкильд Аске, – громко и с военной точностью объявляет Сив, рассматривая пеструю компанию собравшихся. – Он несколько дней поживёт в квартире Андора и Юсефины.