Завтра я буду скучать по тебе

– Ребята теперь не стесняются стрелять, Аске. И в твоём случае они, вообще-то, разыскивают подозреваемого убийцу полицейских в бегах. Что тебе ещё надо сказать, чтобы ты понял, чем всё это закончится?

– Я просто хотел сказать, что завтра утром приеду на допрос, – объясняю я.

– Слишком поздно – возражает мой бывший шеф. Я отдаю себе отчёт, что полиция в Трумсё наверняка позвала на помощь Гюннара Уре, как только они узнали, кто именно сбежал из больницы. Но я всё равно должен с ним поговорить, хотя мысль о том, чтобы закончить жизнь в качестве трофея для какого-нибудь молодого полицейского, рвущегося пострелять, меня пугает. У меня нет вариантов.

– Где ты? – продолжает Гюннар, не дождавшись ответа.

– С Лиз, – отвечаю я.

– С сестрой? Так это она тебя забрала у входа в больницу. Хорошо, теперь понятно. Но зачем? Могу я спросить? Зачем ты сбежал?

– Допрос, – отвечаю я, когда Лиз возвращается из кухни с горячей чашкой кофе для меня и новым куском торта для себя самой, – я не могу явиться на допрос, пока не узнал.

– Не узнал что?

– Каков мой расклад. Что на самом деле происходит.

– Так ты вернулся в Шельвик? – заключает Гюннар Уре.

– Я приеду на допрос, – шепчу я, – обещаю. Дай мне времени до завтра, в знак старой дружбы. Сможешь?

– Ты разыграл эту же карту четыре года назад, Торкильд, – отвечает он, – но хорошо, я забуду этот разговор до завтра, до трёх часов дня. В знак старой дружбы, как ты говоришь.

– Спасибо.

– Ой, да иди ты. И кстати, тебе остаётся только надеяться, что те полицейские объявятся к трём часам. Если нет…

– Всё закончится плохо?

– И так всё плохо, – отвечает он и кладёт трубку.

…Я кладу телефон на стол и подношу кружку с кофе ко рту, но на полпути мне приходится подхватить её второй рукой, чтобы она не упала.

– В чём дело? – обеспокоенно спрашивает Лиз. Её лица не видно, хотя она и сидит совсем рядом. От неё исходит запах прогорклого крема и кофе, когда она говорит, – ты в беде?

– Забудь, – говорю я и сажусь в кресле поглубже, чтобы не чувствовать этот запах, – просто тело пытается мне сообщить, что давно пришло время принять препараты.

– У меня в сумке есть парацетамол, – говорит Лиз, – для Арвида. От боли в спине. Всегда ношу их с собой, когда мы выходим на улицу, вдруг они ему пригодятся.

Я забираю упаковку, выдавливаю горсть розовых таблеток и бросаю в рот, чтобы утихомирить боль.

– Что теперь делаем? – спрашивает Лиз, когда я наконец чувствую себя готовым взять в руки чашку, вновь обретя силу воли. За окном показывается ещё одна машина, но она тоже проезжает мимо. На горизонте у маяка виднеется серо-голубое небо.

– Мы на ночь остаёмся здесь, а завтра ты поедешь домой.

– А ты?

– Я приеду потом в арендованной машине. Сначала мне нужно добраться до острова.

Я снова откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза, массируя щёки кончиками пальцев.

– Боже ты мой, – вздыхаю я, – ну где их только черти носят?

– Тех двух полицейских?

– И женщину, которую я нашёл в море. Всё началось с неё, это единственное, в чём я уверен. Сначала исчезла она, около месяца назад. Кто может так надолго пропасть, чтобы его при этом никто не объявлял пропавшим?

– Кто-нибудь не местный? – предполагает Лиз.

– Да, – я открываю глаза и снова сажусь ровно. Беру упаковку и выдавливаю ещё пару таблеток, – но не только это, – продолжаю я мысль, запив их глотком кофе. – Она должна быть таким человеком, который приехал сюда и которого не ждут там, откуда он родом. Не так ли?

– Турист?

Я смотрю на неё. Лиз отодвинулась к самому краю дивана и сидит сбоку от меня, сложив руки на коленях.

– Да. Хорошо. Но приедет ли сюда турист в позднюю осень? – спрашиваю я.

– Может быть, она приехала на заработки. Из другой страны?

– И не звонит домой, ни мужу, ни парню, ни детям или родственникам целый месяц?

– Может быть, у неё никого нет, – говорит Лиз.

– Совсем никого? – я делаю ещё один глоток кофе, – молодая, одинокая, откуда-то издалека, и никто по ней не скучает. Что это за девушка такая?

– Проститутка?

– Что?

– Они и в Трумсё приезжают, селятся в отелях и апартаментах на пару месяцев, а потом едут дальше, – говорит Лиз. Когда она видит, что мне интересно, она начинает говорить быстрее. – Я о них в газетах читала…

– Хорошо, Лиз, – говорю я, когда чувствую, что таблетки начинают действовать, – очень хорошо. Хм, да, наверное, ты напала на след. Молодая девушка, проститутка, но как она может быть связана с Расмусом?

– Он взял её с собой на остров, чтобы…

– Нет, – я качаю головой, – Расмус гей. И его, кстати, убили. Думаю, он её нашёл по случайности, когда отплывал погружаться. А что было потом?

– Я не знаю, – отвечает Лиз.

– Ещё как знаешь, – торопливо рассуждаю я, – он позвонил в полицию.

– Точно, – восклицает Лиз, потирая ладони, и смотрит на меня, её задорные глаза сияют в полутьме, – так он и сделал.

– Хорошо. Он позвонил в полицию, чтобы рассказать о своей находке. Ну, давай доведём эту версию до конца. Бьёрканг и Арнт приехали к Расмусу и убили его, чтобы никто не узнал о его находке? В этом твоя версия?

Лиз качает головой.