Завтра я иду убивать. Воспоминания мальчика-солдата

Вечером мы ушли с кладбища. На улицах было тихо. Мы сели на бревно под манговым деревом, на котором отдыхали вчера. Никто и не думал о том, чтобы устроиться где-то на ночлег. Канеи объяснил, почему Саиду похоронили прямо сегодня: в городе есть обычай, что мертвое тело нельзя оставлять на ночь. Надо было либо подчиниться правилам, либо уносить его отсюда. На эту тираду никто не ответил. Мы молчали. Тут снова завыли собаки и выли почти всю ночь, вымотав нам душу.

Мы слонялись по улицам. Многие жители не спали. Когда псы на время затихали или убегали на другой конец города, было слышно, как перешептываются обитатели домов. Я вспомнил, как несколько недель назад Саиду говорил, что какая-то часть его души умирает с каждым днем нашего путешествия. Наверное, вся она умерла в тот вечер, когда мы отбились от напавших на нас крестьян с мачете, топорами и палками. Уже тогда его голос звучал очень странно. Руки и ноги у меня затряслись, и это продолжалось всю ночь. Сердце сдавил страх: когда мы присели отдохнуть, я постоянно окликал своих друзей, боясь, что если кто-то из них заснет, то уже не проснется. Рано утром Канеи объявил, что с восходом солнца мы покинем селение и пойдем в следующую деревню.

– Не могу выносить больше этот вой. Он сводит меня с ума, – сказал он.

Мы пошли в дом человека, на веранде у которого умер Саиду, и поблагодарили его за помощь.

– Вы всегда будете помнить, где лежит ваш товарищ, – сказал он. Я кивнул, но при этом понимал: вероятность того, что мы сюда вернемся, ничтожно мала. Будущее было неопределенным, целью каждого дня было простое выживание.

Когда мы тронулись в путь, жители выстроились вдоль дороги, чтобы проводить нас. Мне это было неприятно: примерно так же они провожали погребальную процессию. Мы вышли на дорогу к деревне, в которой мы надеялись найти своих близких. Путь пролегал через ту самую окраину, где находилось кладбище. Ребята остановились. Лучи солнца освещали могилы. Подул легкий ветерок, ветви деревьев закачались, как бы махая нам на прощание. У меня по спине пробежали мурашки, будто кто-то тихонько подул мне в шею. Я обернулся, увидел поднимающийся над домами дымок, проследил, как его клубы растворяются в синеве неба, и зашагал прочь. Здесь мы оставили своего друга. Моя бабушка сказала бы, что краткий земной путь Саиду завершился. А нам надо продолжать идти, хотя мы тоже в этом мире лишь странники.

По дороге все плакали. Послышался крик петуха, а потом затих вдали. Мы шли молча. Но в глазах у каждого стоял немой вопрос: кто следующий? Нужно было шагать быстро, чтобы преодолеть за день как можно большее расстояние. Ночь пугала всех. Никто не знал, какие еще испытания принесет она нам.

Глава 11

Мы шли молча всю ночь, а потом остановились, расположились на обочине и прислушались к пению птиц, пробудившихся на заре. Мориба сел в сторонке, как он обычно сидел со своим другом Саиду, и всхлипнул. Потом еще и еще раз. В руках он крутил веточку – играя с ней, пытался развеять отчаяние. Все остальные кроме меня тоже заплакали и подвинулись ближе к Мориба, который теперь уже рыдал в голос. Но я так и остался поодаль и закрыл лицо руками, чтобы остановить слезы. Через несколько минут все немного успокоились и двинулись дальше, не сказав друг другу ни слова. Мы знали, что нет времени долго предаваться скорби. Ради самосохранения надо все время бежать вперед.

– Скорее бы добраться до этой деревни, – сказал Альхаджи. – Ох, как крепко я обниму маму, когда найду ее! – Он улыбнулся. – Правда, она всегда жаловалась, что я своими объятиями чуть не переломал ей все кости, и предупреждала: «Если ты меня любишь и не хочешь моей смерти, будь поосторожней!»

Мы захихикали.

– Мне кажется, нам удастся отыскать своих, – заговорил Канеи. – Во всяком случае, мы хоть что-то узнаем о них. – Он потянулся вверх, как будто пытался достать до солнца. Потом повернулся к Альхаджи, на губах у которого играла улыбка. – Я слышал, у тебя очень красивая сестра. Мы ведь с тобой останемся друзьями, да?

Тут уж все засмеялись.

Альхаджи запрыгнул на спину Канеи, и они стали кататься по траве и бороться, а потом встали и догнали нас. Настроение у них улучшилось, они напевали песню S.E. Rogie Nor Look Me Bad Eye, Nor Weih Me Lek Det[16]. Остальные стали подпевать. На мгновение все снова почувствовали себя счастливыми, но вскоре опять погрузились в раздумья и дальше шли в тишине.