Завтра нас похоронят (авторская редакция)

– Конечно, что ты. – Карл улыбнулся. – Спасибо. Как спала?

Вэрди вздохнула и протянула ему вилку.

– Хорошо. Так мягко и так тихо… ну, в общем, здорово.

Она опустила взгляд, начала ковыряться в тарелке. Яичница получилась вкусная, но девочка, казалось, не хотела есть. Карл наблюдал, примерно догадываясь, о чем именно думает гостья, но не решался с ней снова заговаривать. Наконец он все же спросил:

– Как ты живешь… там?

Она отпила кофе и, подумав, коротко ответила:

– Нормально. Привыкла. Только холодно.

– Может, тебе что-нибудь нужно? – испытывая смущение, все же поинтересовался Ларкрайт. – Вещи, или еда, или лекарства… а может, деньги? Я могу тебе помочь, я…

– У нас все есть, спасибо. Справляемся.

Вэрди посмотрела прямо ему в глаза – хмуро, серьезно. Она была очень красивой, и Ларкрайт невольно любовался: голубые глаза, выразительные губы, тонкие черты. Любовался, но куда сильнее – жалел.

– Слушай, Вэрди…

– Да, герр Ларкрайт? – В тоне был тот же холод, что и в глубине глаз.

– Если хочешь, ты можешь… остаться.

Темные брови удивленно поднялись. Карл обхватил ладонями чашку.

– На сколько захочешь. Я отдам тебе вторую комнату. Правда, придется прятать тебя от хозяйки, но…

Девочка смотрела с прежним непониманием. Потом губы скривились в нервной усмешке, и Карл, догадавшись, что ее вызвало, покраснел и поспешно продолжил:

– Не думай, я не хочу… то есть я не собираюсь делать с тобой что-то…

– О чем вы? – вяло поинтересовалась Вэрди, отодвигая тарелку.

– Ты знаешь. – Теперь настала очередь Карла опустить взгляд.

– Нет, не знаю. – Она потерла висок и вдруг расхохоталась: – А… вы хотите сказать, что мне не придется с вами за это спать?

Осталось лишь кивнуть. Вэрди продолжала хохотать, почесывая подошедшего Спайка за ухом. Пес прикрыл глаза, лишь изредка посматривая на Карла, – будто с осуждением. Наконец, отсмеявшись, Вэрди тяжело вздохнула.

– Спасибо, но нет. Вы добрый, я не хочу, чтобы вы рисковали. Репутацией, здоровьем… плевать. У вас все это хотя бы есть, у меня нет. Давайте я не буду это у вас отбирать.

Ларкрайт поставил локти на стол и подался вперед, стараясь, чтобы слова звучали убедительно:

– По улицам опасно ходить таким, как ты, Вэрди. Особенно теперь. Я не хочу, чтобы то, что случилось вчера…

– Я буду осторожнее, – оборвала его девочка. – Я смогу. Я вожак. Мне надо защищать стаю.

– Но…

– У меня есть ответственность, герр Ларкрайт. – Голос звучал непреклонно. – Как и у вас. И давайте каждый останется при своем. Не нужно делать и думать всяких глупостей.

Карл вздохнул. Он чувствовал, с каким трудом Вэрди даются слова. Она хотела остаться – в нищей, но теплой квартире, хотя бы под минимальной защитой. Она хотела высыпаться, регулярно мыться и отвечать только за себя. Все это было написано на лице, но там же было написано, что ее не переубедить. По крайней мере, сейчас.

…Вэрди позволила дойти с ней до лесополосы и заграждений, возвещавших об опасной зоне. Здесь они остановились. Девочка потрепала по макушке Спайка, потом улыбнулась Карлу.

– Спасибо за все. Меня никогда не спасали. И уж точно не звали к себе жить.

Карл, чувствуя резкие порывы ветра, поднял воротник.

– Ты всегда можешь вернуться. Помни. – Он протянул ей лист из блокнота. – Мой номер. Звони, если…

Она быстро скомкала бумажку и спрятала в карман.

– Хорошо, буду знать.

Не позвонит. И не потому, что у нее нет телефона, для этого, в конце концов, есть городские автоматы.

– Обязательно. Я тебе помогу. Обещаешь?

– Обещаю.

Она держала руки за спиной, Ларкрайт не сомневался, что пальцы скрещены.

– Береги себя.

Она сделала шаг навстречу и обняла его:

– И вы тоже.

Девочка в красной толстовке отстранилась, не позволив обнять себя в ответ, и направилась вдоль железной дороги вперед.

Комиссар [Надзорное управление]

Не оборачиваться, не сдаваться падали. Уже не в первый раз Ланн давал себе такое обещание: по его следу шло слишком много воспоминаний, готовых ожить от мимолетного соприкосновения с реальностью. Запах, звук, слово. Пробудить память могло что угодно, тогда она грызла долго. Иногда, чтобы вонзить зубы, ей достаточно было, чтобы Ланн погрузился в сон.

Сегодня же в кабинет прокрался запах с улицы. Простой, прозаичный запах. Кто-то сжигал мусор.

Осколок третий

Он возвращался ночью. Хотелось одного – лечь и уснуть без мыслей о дочери. Их не прогнала даже выпивка.

В воздухе чувствовалась зима. Рождество близилось, и жаль, оно больше не считалось праздником, а стало точкой отсчета. Забавно… когда-то с Рождества началась эра новой религии. Теперь – эра смерти.

Рихард прикрыл глаза и покачнулся. Он не туда свернул, его занесло на полузаброшенную окраину. Здесь не водилось даже собак и кошек, все умерло вместе с детским смехом. Ланн привалился к стене гаража, переводя дух, прежде чем идти дальше. Здесь он и услышал тихий звук двигателя.