Завтра наступит вчера

Однажды среди ночи она проснулась от жажды. Влада рядом не было, и она поковыляла в кухню попить воды. Открыла дверь комнаты и увидела свет, услышала приглушенные голоса — Влада и Сергея. «Когда приехал? И не слышала!» — удивилась хозяйка и собралась набросить халат — не в ночной же рубашке заявляться перед гостем. Но отчего-то передумала и, плюнув на мораль, тихонько подгребла к закрытой двери. И не зря! Сюрприз не заставил себя долго ждать.

— Я люблю ее, Влад.

— И я люблю.

«Ого, это интересно!» — Она терпеть не могла подслушивать, но как удержаться — такой диалог! В кухне замолчали, было слышно, как звякнула ложка. «Кофе пьют, что ли? Среди ночи?»

— Она умрет?

Опять молчание. Васса терпеливо ждала.

— Ты понимаешь, Влад, какая штука, — осторожно начал голос Сергея, — эта разновидность в принципе излечима. Но в одном случае из ста клетки формируются таким образом, что сделать практически ничего невозможно и…

— И больной умирает, — мрачно продолжил Владов голос.

Сергей промолчал, наверное, просто кивнул в ответ. Она начала мерзнуть, захотелось обратно, в теплую уютную постель — Васса затаила дыхание и не двинулась с места.

— Надо еще провести дополнительное обследование, сделать парочку анализов — и все окончательно станет ясно. Но…

Профессорский голос опять умолк. «Господи, да что ж ты тянешь-то?! — разозлилась она не на шутку. — Я ж окоченела уже!»

— Но у Васьки как раз такой случай? — это опять Влад.

— На девяносто девять процентов, — подтвердило медицинское светило — ее друг и надежда.

В маленькой кухне повисла тяжелая тишина. Васса ощущала ее даже за дверью — аж плечи устали под этой тяжестью. Она неслышно развернулась и оперлась рукой о стену — какая-никакая, а поддержка. Тихонько сделала первый шаг — дальше слушать не имело смысла. И так вся ясно. Шагнула еще. «Как вороватая кошка», — пришло на ум идиотское сравнение. И тут в наступившей тишине послышались странные квакающие звуки. «Боже, что это?!» — испугалась ночная лазутчица. И вдруг поняла: это давится плачем ее муж.

— Влад, я вытащу ее. Я сделаю все — возможное и невозможное! — Второй голос мало чем отличался от беспомощного кваканья.

* * *

Утром следующего дня убежденная атеистка пошла в церковь. В церкви было сумрачно, тихо и прохладно. Пахло ладаном и еще чем-то странным, но приятным. У икон, вытянувшись в струнку, горели свечи. Васса тоже купила у входа десяток. На амвоне стоял священник, облаченный в золотистую ризу, и монотонно бормотал, заглядывая в огромную, толстую книгу. «Евангелие, наверное, читает», — подумала недавно окрещенная. На груди его висел большой крест. «Как не устанет шея держать такую тяжесть? — поразилась новая прихожанка терпению священнослужителя. — Вот уж точно: своя ноша не тяжела». В центре, почти под самым куполом стойкими оловянными солдатиками стояло несколько старушек.

Внимательно слушая батюшку и шевеля бесцветными губами, они старательно крестились и били поклоны. Еще с пяток рассредоточились в разных местах, в основном у свечников: ставили свечки. Васса понаблюдала, как они это делают сначала поджигают фитилек от горевшей свечи, а потом оплавляют донышко и быстро вставляют в маленький подсвечник. «Невелика премудрость», — решила новенькая и направилась к иконам. «Господи, а кому же ставить-то? Божьей Матери надо бы. Спасителю, конечно. Кому еще? Кто еще есть? Николай Угодник!» — обрадовалась она, вспомнив имя святого — симпатичного старичка с белой бородкой и ласковыми глазами. Она видела такую икону в детстве мама прятала ее от посторонних глаз в выдвижном ящике тумбочки. Потом икона куда-то пропала. «Да, Николаю Угоднику обязательно! Но где ж его найти? Бродить по церкви во время службы неудобно как-то. Вон — все стоят, слушают, крестятся. Свечку поставили — и в центр, к батюшке поближе». Васса застыла в нерешительности, потом направилась к ближайшей иконе — юноше с кротким ангельским взглядом.»Буду ставить всем подряд. Икон много, но и свечей у меня не мало. Поставлю — на скольких хватит. А там — разберемся». Она подошла к иконе с ликом молодого святого. «Какой молодой! Как же он в святые-то попал? — задумалась прихожанка — А взгляд какой! Кроткий, но очень мудрый. И ведь совсем мальчик. Кто же это, Господи?»

— Простите, это кто? — шепнула Васса старушке, протиравшей медную поверхность свечника.

— Это, милая, Пантелеймон-целитель, — охотно пояснила та, — ему все болящие ставят свечи, здоровья просят.

— И помогает? — недоверчиво поинтересовалась любознательная прихожанка.

— А как же! — искренне удивилась старушка глупому вопросу. — Только верить надо — обязательно поможет. Ты поставь свечку-то, милая. И помолись, попроси у него исцеления. Святой Пантелеймон поможет.

«Эх, бабуля, если бы все было так просто — завалила б свечками этого приятного юношу». Но свечку все же поставила — чем черт не шутит. «Ой, Господи, прости меня, грешную! — спохватилась предающая атеизм. — Я ж в церкви, грех чертыхаться!»