Завтра наступит вчера

Васса переваривала сказанное. В самом деле, почему она упрямится? Не хочет жить? Некого оставлять? Любить некого? Чушь! И жить хочется, и любить. Тогда почему она упирается, как коза глупая? Бодается со здравым смыслом? И вдруг ее осенило: она просто трусит. Боится поверить в свой шанс. Потому что, если честно, он единственный, другого нет. И не будет. И если попытка провалится, покупай белые тапочки, Василиса Егоровна. Вот чего она боится — потерять надежду, которая, оказывается, в ней жива. Или она ждет чуда, которое свалится с небес? Привыкать легко к небесной халяве. А что ждать? Время-то не ждет. Правильно сказал Сергей: времени у нее нет. Васса посмотрела на мужчин, сидящих напротив.

— Хорошо, я попробую.

Через день Сергей повез ее к своему гению.

* * *

Василиса Поволоцкая сидела в маленькой комнатке большого рубленого дома в каком-то Богом забытом месте Подмосковья, опутанная шнурами и проводками с мерзкими присосками. Над ее головой повис блестящий металлический колпак, очень похожий на головной убор вьетнамца. Или китайца — один хрен! Колпак венчала труба из того же материала (?), уходящая через крышу наверх. «Как дымоход! — хмыкнула про себя подопытная. — Л я как Иванушка из той сказки, где Баба-яга в печь бедолагу пыталась засадить. Только мальчик-то был поумнее — сам не полез, а сунул туда вражью бабку. А следом за бабкой и я, дура наивная, сунула голову в эту чертовщину».

— Закройте глаза, расслабьтесь, — приказала «Баба-яга» в симпатичном мужском обличье.

«Ха, расслабьтесь! Расслабишься тут, когда к тебе куча мерзких пиявок приставлена, а голова в железяке торчит!» Она закрыла глаза и попыталась вспомнить что-нибудь приятное. Но приятного за последнее время как-то не случалось, а счастливое давнее вспоминать — душу бередить. Что-то щелкнуло и тихо, монотонно загудело. Вспомнился батюшка с его Евангелием — только «ащей» и «ящей» не хватало. Лицо и голову стал овевать прохладный приятный ветерок. Страшно захотелось спать…

Она проснулась от легкого похлопывания по плечу.

— Василиса, просыпайся. Мы закончили. — Над ней стоял доктор Яблоков и улыбался. — Молодец, — похвалил он послушную пациентку, — хорошо расслабилась. Правда, Борь?

— Если так пойдет дальше, думаю, сеансов в сто уложимся.

— Сколько?! — вытаращилась на физика Васса. — А вы уверены, ребята, что я столько проживу?

«Ребята» рассмеялись.

— Тебя спасет не Глебов, а юмор, — весело заметил Сергей. — Поднимайся, соня. Домой едем.

— Нет, только после чаю, — возразил хозяин. — Сразу после сеанса нужен хотя бы краткий отдых.

Что ж, она не против, отдых завсегда организму приятен. Тем более что хозяин был очень даже симпатичным — типичный физик, под которых любят гримировать актеров киношники. Аккуратно подстриженная бородка, мило взъерошенные волнистые светлые волосы, хороший овал лица, умный лоб и внимательные глаза — чтобы найти поклонниц, давать объявление не надо. Плюс ум, что для мужчины — первое дело.

— С удовольствием, — легко согласилась ожившая подопытная.

За чаем они мило поговорили ни о чем. Физик расспрашивал ее о дикторшах, признался, что мальчишкой был влюблен в Анну Шилову. Простились до послезавтра.

— Первые три недели будем проводить сеансы через день, потом — дважды в неделю, потом — в неделю один раз. График не обсуждается, — предупредил он, заметив протестующий жест Вассы.

— Конечно, Борь, здесь мы в твоей власти. Как скажешь, так и будет.

Подопытная закрыла рот. И дураку ясно: они ее слушать не будут. Но едва уселась в машину, тут же дала себе волю.

— Сережа, это никуда не годится. Как, ты себе воображаешь, я буду лечиться?

— В смысле?

— В смысле, как я смогу так часто ездить в эту дыру?

— А я на что?

— Ты работаешь, — пояснила она бестолковому профессору. — И я, между прочим, тоже.

— Я тебе дам больничный на это время.

— А ты?

— А я взял отпуск. По семейным обстоятельствам. Так что закрой, пожалуйста, рот и отдыхай.

И она заткнулась: хозяин — барин, а Сережка — настоящий клад. Грех отталкивать протянутую руку друга.