Завтра наступит вчера

Некачаева ушла из школы и окончательно переквалифицировалась в Луговую. Она рьяно творила в маленьком молодежном журнале, разоблачала козни и боролась с интригами собратьев по перу. Неожиданно преданным другом оказался Саша Замутиков, добрый Мутота, чуткий и тактичный Мутя. О них постоянно сплетничали — то укладывали в одну постель на час, то женили на вечность, то разводили на год-другой. Их это ни забавляло, ни раздражало — не действовало никак и никоим образом не отражалось на работе. Они вместе делали любимое дело и уважали друг друга. Словом, жизнь продолжалась.

— Лара, просыпайся! К Москве подъезжаем, — легонько пошлепал ее по руке легкий на помине Мутота.

— Я не сплю, Саня, — улыбнулась Лариса.

— Тогда поднимайся. А то сейчас тетенька в берете придет — ругаться будет. Я выйду, приводи себя порядок.

Лариса быстренько переоделась, провела щеткой по волосам, ужаснулась отражению в зеркале, взяла дорожную сумку и открыла дверь.

Поезд «Новороссийск — Москва» подходил к столице. В коридоре толпились возбуждённые пассажиры, загромоздившие проход чемоданами, ящиками с щедрыми кубанскими дарами и бесчисленными коробками, авоськами и пакетами. Где-то в середине вагона маячили ребята с техникой — оператор, звукорежиссер и директор, бессменный Мишка Васильев. Мутота махнул им рукой, показывая, что они с Ларисой будут ждать ребят на перроне. Проводница открыла дверь, опустила ступени, и народ повалил вниз, как горох из стручка. Ларису оттеснили назад, и перед ней возникла толстая тетка с двумя чемоданами и ящиком, в котором томились утрамбованные овощи-фрукты.

— Хгалю, Хгалю, — кричала толстуха в толпу встречающих, упирая на фрикативное «г», отчего простое русское «Галя» превратилось в заморское «Хгалю». - хде ж ты? Ой, вот она! Здрастуй! Хгалюня! Руку давай.

Дородная южанка загородила собой весь проход, чем вызвала недовольство экс-доброжелательных попутчиков: каждый теперь спешил в свою жизнь, и недавние дружеские излияния под чаек уже никого не трогали.

— Девушка, проходите, проходите, — подталкивал Ларису сзади старичок в панаме, — вы же без вещей, обойдите гражданку. Она еще два часа будет Галю свою звать, а нам ждать?

— А ты, дед, и на тот свет без очереди полизышь? — огрызнулась тетка. — Тохгда лазь, я туда не спешу.

Ларисе совсем не хотелось знать, что думает по этому поводу старичок, и она, не дожидаясь его ответа, нырнула под занесенную в приветствии к неизвестной «Хгале» руку. Шустрый дедок обрадовался уютной лазейке и, плюнув на шанс достойно ответить обидчице, нырнул следом за Ларисой. Молодость-то знала да старость не смогла! От спешки торопливый старичок оступился и стал заваливаться на спускавшуюся со ступенек Ларису. Наглый маневр содружества двух поколений возмутил тетку, и она, не дожидаясь вожделенной «Хгали», тоже ринулась вниз. Вслед за ней покатились кубарем томившиеся за деревянным застенком кубанские дары природы. Вся троица, подгоняемая вырвавшимися из плена гостинцами, дружно собралась в травматологию транзитом через Курский вокзал.

— Ой! — пискнула тетка и мертвой хваткой вцепилась в поручень, от всего сердца желая легкой посадки двум столичным нахалам.

Лариса в ужасе закрыла глаза, стараясь не упасть лицом, и — наткнулась на чьи-то сильные руки, удержавшие ее на лету. В спину со всхлипом врезалась «панама». Но этот удар казался ласковым прикосновением в сравнении с перспективой поцеловать заплеванный асфальт вокзальной платформы. Она открыла глаза.

— Надо осторожнее спускаться, девушка, а то недолго и до беды.

— Хгалю, Хгалю, и хгдэ ж тоби носить? — радостно заголосила казачий потомок. — Я ж чуть не впала! И хгостынци впалы! Свое ж везу с охгороду, цэ ж Москва — хоть шаром покаты. Давай суда руку, дите!

К Ларисе подскочил перепуганный Мутота.

— Ларка, ты цела, слава Богу! Прости, что не подстраховал — на бабульку отвлекся. Ей помог, а тебя проворонил.

— Ничего страшного, Саня, — улыбнулась Лариса и развернулась к спасителю: — Спасибо вам большое.

— Рад был помочь, Лариса, — улыбнулся в ответ мужчина.

— Вы меня знаете? — удивилась она. И подумала: «О Господи, еще один поклонник! Теперь будет рассказывать дружкам и жене, как спас от гибели неуклюжую ведущую. Сейчас вежливо улыбнусь и испарюсь». Но испариться не удалось. В тамбуре появился оператор Костя с камерой, и Мутота бросился ему навстречу — принять драгоценную ношу.

— А мы знакомы. Не узнаете? — не отставал спаситель.

Лара внимательно окинула его взглядом.

— Извините, нет.

— Мы с вами уже встречались. У Агаты Некачаевой в доме, — дружелюбно напомнил он, — три года назад. Она тогда в школе работала. Не припоминаете?

Что-то смутно знакомое мелькнуло в его улыбке. Обычное лицо — приятное, неглупое, серые глаза. Хорошо одет: модные джинсы, чистая рубашка, замшевые туфли. Ничего выдающегося. Вот только улыбка действительно была славной — искренней и доброй. И запоминалась. Зацепившись за эту улыбку, память выдала подсказку: ну конечно, Вадим! Агаткин наставник, увлекший бедную Некачаеву на тернистую поэтическую стезю. Как же его фамилия?