Завтра наступит вчера

Юля прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ей было удивительно спокойно и легко. Ничто не будоражило, не тревожило, не билось в ребра тугим мячом, готовым разорвать грудь, как утверждают романистки. И еще было удивительное чувство доверия к сидящему рядом человеку и защищенности, словно находишься за каменной стеной и тебе не страшны никакие удары и атаки. Она вздохнула, прислонилась головой к Юриному плечу и вскоре уснула, убаюканная гудящим мотором и шорохом шин, трущихся об асфальт.

— Просыпайся, соня! Приехали, — прохладная рука гладила ее по щеке.

— Что, уже? Как быстро!

— Конечно, — улыбнулся Юрий, — ты же опять проспала всю дорогу. Не быть тебе водителем. Знаешь, говорят, кто спит в дороге — машину водить не сможет.

Она повернула голову, чтобы достойно ответить, и увидела — крупным планом — черные блестящие глаза. И все стало абсолютно безразличным: спящие пассажиры, потенциальные водители, сегодняшний лес, завтрашний город. Все это растворилось в горячей волне, хлынувшей из огромных — таких близких — зрачков и накрывшей ее с головой. Закрыв глаза и отдавшись нежным властным губам и ласковым рукам, Юля поняла, что вот теперь она действительно пропала.

Окончательно, бесповоротно и навсегда!

Глава 13

22 октября, 1982 год

Звонить они пошли, конечно, вместе. Не было никакой причины отказываться от его предложения. Она не дикарка и не хамка — зачем отталкивать человека, предложившего свою помощь?

Никита Владимирович оказался интересным собеседником, веселым и остроумным. Всю дорогу до центральной почты он рассказывал ей о Юрмале. Звонкие — цокающие и льющиеся — непонятные слова слетали с его языка легко и непринужденно, как птицы, порхающие с ветки на ветку. Все эти Дзинтари, Кемери, Лиелупе так вкусно и смачно звучали, что Ларисе тут же, немедленно захотелось все их объездить, обойти, ощупать пятками, потрогать руками, испробовать на вкус. Он так вдохновенно и красочно описывал эти капельные курортные местечки, покрывшие берег Рижского залива, что она физически ощутила запах душистого кофе, приправленного бальзамом, и аромат свежевыпеченных булочек с корицей. Увидела степенно беседующих элегантных старушек, так непохожих на российских бабулек, услышала строгай рокот нахмуренных балтийских волн.

— Вы знаете, Лара, я много разъезжаю по миру. Жил подолгу в разных столицах — работа такая. Но Прибалтика — это для меня нечто совершенно особенное, можно сказать, кусок моей души. За рубежом — я гость, в Москве — хозяин, а здесь — раб. — Он шутливо заметил: — Гены, наверное, повязали с этими местами. У меня ведь отец — латыш, а его отец, мой дед, был младшим сыном крупного землевладельца, барона, между прочим. Прадед — барон, дед — латышский стрелок, слышали о таких?

Лариса согласно кивнула.

— А отец — московский чиновник. Ленивый, обрусевший житель российской столицы, тяжелый на подъем. Он не любитель ездить в Юрмалу, все как-то больше в Сочи. А я помешан на здешних местах. Вот вы вдохните этот воздух!

Она сделала вдох.

— Нет, не так. Глубоко, полной грудью! Чувствуете, какой запах? Сосны и море — это же редчайшее сочетание. Сказка, фантазия! Можно сравнить, конечно, с Пицундой, но нет, не то. Там — юг, солнце, жара. Все как-то сонно, лениво, услужливо. Строгости нет, изысканности, сдержанности. Там — все напоказ: природа, люди. Здесь — все скрыто, все — тайна. Там — потрясает, ошеломляет. Здесь — пленяет. И неизвестно, что сильнее. Это как женские типы. Есть женщины яркие, эффектные — потрясают сразу. Но не надолго. А есть другие. Те — сдержанные, строгие, холодноватые даже. Они — пленяют. Ввинчиваются штопором в душу и остаются там надолго, если не навсегда. И делают это как-то незаметно, естественно. Так и природа, южная и северная. Одна валит с ног и разит наповал. Другая — забирает в плен. Вы согласны со мной?

— Для кого как, наверное. Эти ощущения очень субъективны.

— Конечно, — согласился апологет Прибалтики, — каждому свое красиво, как говорят. Но из двух типов красоты я выбираю пленительный, а не сногсшибательный.

Народу на почте было мало, кабинки междугородных переговоров почти все пустовали, дозвониться оказалось легко. Сообщив о благополучном прибытии, Лара спросила про Настеньку.

— Нормально, — ответила мама, — почти не скучает. Она же теперь председатель совета отряда, вся в делах!

— А ты себя как чувствуешь?

— Спасибо, Ларочка, хорошо. Ты отдыхай, детка, ни о чем не беспокойся. Игорь твой вечерами все время дома, у телевизора торчит. Причем, по-моему, иногда даже не соображает, что смотрит, — сплетничала о зяте теща. — Думает Бог его знает о чем. Задумчивый какой-то стал. У вас все нормально, доченька?

— Конечно, — соврала она.

— Ну и хорошо, — успокоилась мама. — Семья у тебя веселая, доченька. Один задумывается постоянно, другая — деловая, страсть!

Попрощавшись, Лариса медленно повесила трубку. Нет, назад дороги нет! И рада бы повернуть — да через себя не переступишь.