Завтра наступит вчера

Отчасти это было правдой. Их окружал самый настоящий лес. Березы стыдливо прикрывали мокрыми ветками свою наготу, огромные ели раскинули пушистые лапы и, приветливо помахивая ими, приглашали выйти из машины. А машина стояла перед небольшим, срубленным из круглых бревен домом с резными наличниками окон, высоким порожком и трубой, из которой, кучерявясь, вился дымок. Ажурная деревянная решетка подпирала навес просторной веранды. На окнах бело-желтыми зрачками весело глядели занавески. Рядом с домом расположился большой кирпичный гараж, рассчитанный, по всей видимости, и для приема гостей. Справа длинной стеклянной лентой вытянулась теплица, в которой что-то алело, зеленело и пушистилось. За домом виднелась бревенчатая банька. Юля, осознав вдруг, что рассматривает крепкое хозяйство с открытым ртом, поспешно закрыла его, клацнув при этом зубами. Вышло смешно. И Юрий рассмеялся.

— Поднимайся, соня! Выходим. — Открыв дверцу, он выбрался из машины, потянулся, разминая затекшие мышцы, и крикнул: — Хозяин, принимай гостей!

На крыльцо вышел крепкий мужичок, с аккуратной темной бородкой, в обтягивающих джинсах и свободном, грубой домашней вязки сером свитере. На вид ему можно было дать лет сорок.

— Здорово, Юрка! А я уж заждался, самовар давно готов. Они подошли к крыльцу.

— Знакомься, это Юля.

— Здравствуйте, Антон, — представился бородач протягивая руку.

Рукопожатие было крепким, но бережным — так держат хрустальный вазон, когда несут мыть в ванную, осторожно и крепко. Серые глаза смотрели на гостью дружелюбно, с веселым одобрительным интересом. Губы, скрытые усами и бородой, растягивала приветливая улыбка, обнажая белые ровные зубы. «Нет, ему нет сорока, — решила Юля, — максимум тридцать пять».

— Доброе утро! — поздоровалась она. — Как у вас здесь все основательно.

Довольный хозяин кивнул:

— Стараемся! Проходите, пожалуйста, в дом.

Они вошли в чистые, пахнущие мятой, зверобоем и еще чем-то пряным и душистым сени. Открыв следующую дверь, хозяин пропустил гостей вперед, а затем вошел в комнату сам. Навстречу бросился огромный черный дог и принялся облизывать Юрины руки, норовя заодно лизнуть щеки и подбородок.

— Петруха, привет, мой хороший! Давненько мы с тобой не виделись. Как поживаешь, малыга?

Пес, виляя хвостом, издавал звуки, означающие, видимо, на собачьем языке восторг и восхищение.

— Познакомься с девушкой, Петруха, — подсказал ему хозяин. — И будь с ней вежлив, пожалуйста.

Дог оставил Юру в покое, опустился на все четыре лапы и внимательно посмотрел на Юлю. «Мамочки, — ахнула она про себя, — надо же, все понимает! А красавец какой — с ума сойти!» Между тем пес приблизился вплотную к гостье, сел у ее ног, еще раз внимательно оглядел своими черными блестящими глазами и ткнулся влажным носом в колени, подставив для ласки мощную голову. Юля нежно погладила гладкую шелковистую шерсть.

— Понравилась, — улыбнулся Антон, — теперь не отстанет. Вы с ним построже, а то замучит своей любовью. Он такой: если кто не нравится — лучше держаться подальше, ну а уж если кто по душе придется — как ребенок, прилипнет и не отстанет.

Но Юля не слушала хозяина. Уже влюбившись в это гладкое черное чудо, она гладила его спину и голову, щекотала за ушами и шептала всякие нежности.

— Слушай, Антон, помоги мне, а? Я там привез кое-что, из багажника надо вытащить.

— А лопаты привез?

— И лопаты, и топор — все, как ты заказывал.

— Юль, мы на минутку тебя оставим? — сказал Юра.

— Туалетная комната в углу, вон за той дверью. Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома, — добавил гостеприимный хозяин.

И они вышли. Юля, обняв Петруху, оглядела комнату. Она была довольно большой, гораздо больше ее собственной. В углу пылал камин. Сбоку перед камином, на подставке висели щипцы и еще какие-то черные предметы различной формы, рядом стояла небольшая кочерга. У правой стены расположился диван, застеленный домотканым ковриком. За диваном извивалась лестница, ведущая на второй этаж. Юле особенно понравились балясины — гладкие и стройные, как молодая девушка. Слева, у подножия лестницы торчала чудная деревянная штуковина — то ли леший, то ли человек, не поймешь. Левая стена была целиком отдана книгам. Юля подошла поближе. Прекрасная библиотека, правда, многие из книг были на английском, немецком и еще на каком-то (непонятно — японском, китайском?) языках. Высокие узкие корешки альбомов по искусству соседствовали с толстыми — старинных книг. Юля насчитала целых пять фолиантов. Много поэзии, фантастика, зарубежные авторы, о которых только слышала, но читать не читала — блата у нее нет, доставать негде. Оторвавшись от книг, она побрела дальше, хвостом поплелся и Петруха. Середину комнаты занимал круглый стол с четырьмя стульями. На стенах висели шкуры, рога и пара охотничьих ружей. Одно из них осторожно потрогала. Гладкий ствол холодил кончики пальцев и предупреждал: не тронь — выстрелю. Гостья решила, что лучше с ним не связываться. Не дай Бог сработает поговорка: и незаряженное ружье иногда стреляет.