Завтра наступит вечность

Потом опять наступало время таскать платину, и я шел стирать разницу между умственным и физическим трудом. Вернувшись к компьютеру, читал результаты очередного гадания на кофейной гуще: мол, не исключено, что объекты 1, 2 и 3 (генератор, приемник и кольцо) представляют собой особую форму материи, вернее, даже праматерии, самопроизвольно образовавшуюся вскоре после Большого взрыва, когда ни о каких звездах и галактиках еще не могло быть и речи. Мол, каждый объект является, возможно, законсервированной будущей мини-вселенной, и если однажды он спонтанно рванет… Далее шли семиэтажные формулы, «осторожные предположения», снова формулы и такая скучная нудятина, что зубы ныли.

– У тебя глаза красные, – сказала Надя, незаметно подкравшись сзади. – Как у Аскольда.

– Как ты можешь видеть мои глаза? – без особого удивления спросил я, поворачиваясь. – Они у меня пока не на затылке.

– Вот именно «пока». Досидишься – будут. Не пора ли делом заняться? Стерляжий уже вовсю икру мечет.

– Ну и что? – спросил я.

– Как что? Отправляемся через сорок восемь часов. Тянуть нельзя – отвыкнем от нормального веса, придется снова восстанавливаться. Ждать либрации, потом тащиться на Землю, потом опять сюда… Нам это надо?

– А Грыжа на что? – сказал я, пытаясь поймать Надю за талию и привлечь к себе.

Она ловко ускользнула.

– Грыжа – средство опасное, сам знаешь. То ли восстановишься, то ли наоборот… Свят, убери руки!.. Хочешь, чтобы из-за тебя опять все сорвалось, да?

– В тот раз экспедиция сорвалась не из-за меня, – холодно напомнил я и убрал руки.

– Извини, я нечаянно… Просто до сих пор жалко. Какой момент был! Все готовы, в отличной форме, и на Грыже как раз был пересменок… А тут ты… то есть не ты, а этот Берш… Прости, Свят, я нечаянно…

– Прощаю, – сказал я мрачно. – Мне только интересно: долго мне еще придется доказывать всем и каждому, что я не верблюд?

Она вздохнула:

– Боюсь, что долго… Ты только не бери в голову, это получится само собой, я знаю…

– Да ладно, – махнул я рукой. – Я все понимаю. А только я не слепой. Трудно переключиться, да? Аскольд мне руку жмет, а сам волком смотрит. Стерляжий, по-моему, до сих пор сам с собой воюет: сознание ему говорит одно, а подсознание – другое…

– Аскольд на тебя не потому так смотрит, что ты был Бершом, – сказала Надя. – Мне ты можешь верить. Он тебе другого простить не может – того, что ты, а не он предложил назвать планету Надеждой. Кстати, спасибо тебе огромное…

– Не за что.

– Есть за что. – В ее глазах мелькнула лукавинка. – А скажи-ка: как бы ты назвал планету, если бы меня звали, например, Полиной?

– Тогда планета стала бы Поляной, – объявил я. – А что, вполне адекватно. Есть там поляны, я видел.

– А если бы м-м… Евлампией?

– Тогда Лампой. Яркой такой. Тамошнее солнце хорошо светит и прямо в глаз. Как у дантиста: надо в рот, а она в глаз.

– А если…

– Хватит, а?

– Ладно, хватит. Все равно ведь придумаешь, знаю я тебя…

Надя приблизилась и положила ладони мне на плечи. Мне сейчас же захотелось обнять ее, но я чувствовал, что она начеку и готова отстраниться. И все равно я таял, как снеговик в апреле. Как кусок льда под солнцем Надежды.

– Только не сейчас, Свят, – прошептала она. – Не время. Потом, после экспедиции…

– Почему не до? – спросил я. – Аскольд приревнует?

– И это тоже, – согласилась она. – Сейчас ни к чему. Но главное – наша безопасность зависит от тебя. Может, ты все же немного поработаешь?

– А я чем занимаюсь? – возмутился я. – В игрушки играю?

– По-моему, ты носишь воду решетом. Разве нет?

– Пока не знаю. Пытаюсь вот с Лазом разобраться…

– С блоком управления?

– Нет, с самим Лазом. Отчего да почему.

– Ну и как, есть результаты?

– Нет. – Я покачал головой и страдальчески сморщился.

– Чего и следовало ожидать, – спокойно сказала Надя. – Займись лучше блоком. Оно насущнее.

– Тебя Стерляжий прислал? – заподозрил я.

Надя рассмеялась:

– Он сам готов прийти и дать тебе накачку. Тебе очень нужен очередной втык?

– Дилетант он насчет втыков, – пробормотал я, – куда ему до генерала Бербикова.

– Все равно незачем дразнить гусей и начальство. Я почувствовала, что он на взводе, и пришла раньше. Скажи честно, я не права?

Я не стал спорить. Когда дело касалось людей, Надя всегда была права, я это знал. А когда дело доходило до техники, прав был я. Поэтому, как только Надя ушла, я вздохнул, выключил монитор и побрел быть правым.

Глава 4

– Не обеспечишь стабильный контакт – останешься здесь и будешь обеспечивать, – посулил Стерляжий серьезным голосом, прозвучавшим сквозь дыхательную маску глухо и несколько бубняще. – В крайнем случае мы там и без тебя справимся.

– Обеспечу, – небрежно бросил я.

Я знал, что говорил. Я отладил блок управления и испытал его в работе. Канал связи с Надеждой устойчиво держался целые сутки. Сквозь разверстый Кошачий Лаз в шлюзовую нанесло ветром сухих листьев, крылатых семян, травинок и прочего мусора. Лаз работал, как порядочный. Не сомневаюсь, что мы могли бы поймать какое-нибудь из тамошних животных, если бы знали его диету и положили в шлюзовую камеру подходящую приманку.