Завтра наступит вечность

– Один час, – напомнил Стерляжий, обращаясь ко всем нам. – Держимся группой, гуляем, осматриваемся и возвращаемся. На первый раз больше ничего от нас не требуется. Неожиданностей не ищем, на неприятности не нарываемся. Вибрион, тебя это особенно касается. Никаких шуточек, ясно?

Он по-медвежьи повернулся и приготовился к выходу.

– Стоп! – сказал я. Все посмотрели на меня. – Гибкий световод на складе найдется? Я вот о чем подумал: сквозь Лаз мы видим только одну полусферу. Откуда мы знаем, что находится сзади, непосредственно за Лазом? Чтобы увидеть все без световода, надо просунуть туда хотя бы полтуловища, а это, между прочим, мясо…

– Ну и что? – недовольно спросил Аскольд.

– Окаянный прав, – прогудел Стерляжий с досадой. – Сзади могут быть эти… хищники. Как всегда: готовились, готовились, а ничего не готово. Только световода-то у нас и нет…

– А если зеркальце на палке?

– Обойдемся, – решительно отрезал Аскольд.

– Тогда лезь ты первый, – предложил я.

– И полезу! – вспыхнул он. – Мясо у него, видите ли. У кого только мясо, а у кого еще и мозги…

У меня зачесались руки надавать ему по наглой белобрысой морде, но морда уже нырнула в Лаз, а за нею быстро пролезло и остальное. Утвердившись на почве Надежды, Аскольд быстро огляделся по сторонам и небрежно поманил нас рукой: лезьте, мол, ситуация под контролем. Позер!

Мы полезли. Первым – Стерляжий, причем ему пришлось снять заплечный контейнер и просунуть его вперед себя. Я уже начал думать, что он все равно застрянет, как Винни-Пух у Кролика, однако он все же протиснулся, едва не ободрав бока. Мне показалось, что Лаз облегченно вздохнул.

Вслед за Стерляжим легко проскользнула Надя. Я замыкал шествие, вернее, ползание.

Никаких инопланетных хищников за выходом Лаза не оказалось – зря я осторожничал. Хотя раз на раз не приходится, и зеркальце на палке иметь надо.

А поведение Нади мне не понравилось. Она с восхищением смотрела на Аскольда и, по-моему, расцеловала бы его, если бы не мешала дыхательная маска. Женщины любят героев, остающихся в живых. Специалист по фауне сразу приободрился.

– Кретин! – зашипел на него Стерляжий. Он стал как будто приземистее, зато шире – горилла гориллой, – и напряженно водил стволом шотгана по кустам. – Бифштекс! Приманка! Жить надоело?

– Хищники не нападают на незнакомую добычу, – небрежно пояснил Аскольд. – Давно известно, что в Индии тигр-людоед всегда либо калека, либо обучен жрать человечину мамашей-людоедкой.

Я вспомнил о пропавшем Пескове, но ничего говорить не стал. Я не исключал того, что в ближайших окрестностях может слоняться хотя бы один хищник, узнавший на опыте, что человеки слабы и питательны.

Если только человечина не оказалась для него смертельно ядовитой. Хотя с чего бы? По крайней мере местная растительность отчасти напоминает земную, а белки – везде белки. Жиры и углеводы тоже.

Впрочем, никакой фауны поблизости не наблюдалось, если не считать небольшой крылатой твари, промелькнувшей вдали, да местного аналога насекомых. Мы находились в небольшой котловине, окруженной сопками. Проникавший в котловину ветерок лениво колыхал траву. Было жарковато.

Я оглянулся на Лаз – он был открыт, в идиллическом пейзаже словно вырезали круг, и в нем темнело скучное нутро шлюзовой камеры.

– А хорошо здесь, – сказала Надя. – Тяжесть нормальная… Дышится легко… Смотрите, солнце совсем как на Земле. Здравствуй, солнышко!

Она попыталась сорвать цветок – в ответ тот пронзительно запищал и окутался облачком сизого газа. Ойкнув, Надя отскочила.

– Вы бы не расслаблялись, – сказал я всем, озираясь по сторонам. – Цветок – что. Вот выскочит сейчас из-за сопки какой-нибудь динозавр четырехэтажный…

– Динозавры и мелкие бывали, – снисходительно изрек Аскольд, как будто я этого не знал. – Кроме того, многие из них питались растительными кормами. Соотношение биомассы травоядов и хищников в мезозойских сообществах…

Я не стал его слушать.

Мы топтались возле Лаза, оглядывались, и ничего не происходило. Нас не пытались отловить и сожрать. На нас не бросались из засады мелкие и крупные динозавры, нас не атаковали с жутким ревом саблезубые медведи, бронированные аспиды, семижвалые копьехвосты и кашалотовидные каракатицы. На нас никто не обращал внимания. Второй цветок, сорванный на сей раз не Надей, а мной, повел себя смирно, как порядочный. Местные насекомые, как летающие, так и ползающие, летали и ползали по своим насекомым делам, нисколько нами не интересуясь.

Стерляжий понемногу распрямлялся и мало-помалу опускал долу ствол шотгана. Аскольд криво ухмылялся и изображал царя природы. Надя приняла от меня сорванный мохнатый цветок, улыбнулась одними глазами и попыталась понюхать его сквозь угольный фильтр. Сейчас же из цветка с тонким жужжанием вылетела и удрала не то крохотная пчела, не то золотистая мушка. По-моему, таких и на Земле навалом.

Вторая Земля. Или Терра-2. Нет уж, назвал Надеждой, пусть Надеждой и останется, а то, ишь, набежали конкуренты-названия… Дудки, не выгорит вам.

– Ну, – бодро произнес Аскольд, – что делать будем?

– Твои предложения? – спросил Стерляжий.