Завтра наступит вечность

Я затребовал у Стерляжего подсобников и получил право забирать всех, кто в данный момент не занят сбором топлива, тасканием воды из ручья и приготовлением пищи. Пришлось отменить запрет на хождение в одиночку. Стерляжий взял на себя пищевое снабжение и надолго уходил за сопки, имея в руках шотган, повесив на плечо автомат и прицепив к поясу две гранаты РГД. На третий день он истратил обе, встретившись с рассерженным носорогом, едва унес ноги и вернулся без добычи, зато совершенно перестал заикаться. Я давно подозревал, что носорог – животное полезное. Вредных, по-моему, вообще не бывает, если не считать москитов и некоторых людей.

– Получается? – тревожным шепотом спросила Надя в сто пятидесятый раз, не забывая обмахивать меня веточкой от гнуса.

– Угу. – Как раз в эту минуту я обжег пальцы – сильно мешало отсутствие пинцета – и в который раз пожалел, что позволил втравить себя в это дело. Сидел бы лучше на Луне Крайней!

– Больно? – посочувствовала Надя. – Погоди, я сейчас йодом смажу…

– Пройдет, – отмахнулся я. – Дай сюда вон ту плату… Ничего, скоро у меня этот колобок заработает как миленький!

– От полудохлой батарейки? – скривился следящий за костром Аскольд.

Тяжело общаться с неграмотными. Я вздохнул:

– От батарейки или от танкового аккумулятора мы запитаем только управляющую схему. Чтобы разбудить колобок. А уж откуда он возьмет энергию для работы, мне дела нет. Возьмет откуда-нибудь. Может, сожрет остаток сверхновой или высосет звезду…

– Например Солнце.

– Так уж и Солнце. Звезд полно, выбор велик. И вообще насчет звезды это я так, к слову. Может, он черпает энергию из мозгов разных умников вроде одного моего знакомого спеца по контакту с живыми объектами…

Аскольд обругал меня, но я уже был слишком занят, чтобы отвечать. Я выпаивал из платы микросхему и был озабочен тем, как бы ее не спалить. А Надя произнесла вполголоса, чтобы не слышал Аскольд:

– Спасибо, Свят.

– Угм.

– Ты умничка, и я тебя люблю. Ты сам догадался.

– М-м? В смысле?

– Еще в тот день, когда ты показал всем, на что способен Привратник, я хотела попросить тебя сделать управление к нему, да не решилась. Думала, ты возмутишься… а ты сам…

Вот и пойми этих женщин. Выходит, мы зря потеряли целую неделю.

А может, и не зря. Если бы я дозрел раньше, то раньше бы и сообразил, что делать и как начать.

И чем закончить.

Мне просто-напросто было необходимо дозреть самому. Без подсказок.

Поймет ли меня Надя – вот в чем вопрос. Я ведь тоже ее люблю, я просто млею и таю в ее присутствии и тем не менее собираюсь сделать то, что наметил. Поймет ли она, что одно можно совместить с другим?

Дело двигалось вдвое медленнее, чем я предполагал, впятеро медленнее, чем мне хотелось, и вдесятеро – чем мечталось остальным. Опасаясь напортачить, я заставлял себя не спешить, время от времени отдыхал, насвистывая себе под нос «Мы – дети Галактики», и вообще старался работать методически, как робот-сборщик, даже спокойнее, потому что любого робота в таких собачьих условиях хватила бы кондрашка. К заходу солнца было сделано всего ничего. Аскольд выходил из себя, но делал это молча с тех пор, как Стерляжий бешено его выругал и посулил лишить премиальных, если он не перестанет мне мешать. Еще вчера плевать было Аскольду на премиальные, но то было вчера. Сегодня появилась надежда.

Даже вера. У них. Во мне ее не было ни на грош, да и надежда на успех таяла с каждым халтурно выполненным контактом, с каждой сомнительной деталью, пошедшей в дело за неимением лучшей.

С другой стороны, выбора у меня не было. Если, согласно старой байке, в военное время значение синуса может достигать четырех, то и блок управления, собранный без всяких инструментов, на коленке, в принципе может заработать. Правда, с не меньшей вероятностью он может испустить дымок и замолчать навеки.

Насчет Пескова я не волновался. Я знал, что он не рыпнется, пока я не налажу управление Привратником, и вел себя с ним почти по-приятельски, вместо того чтобы сломать ему шею. Он исполнял функцию «подай-принеси», поддерживал дымокур, грел в старой консервной банке древесную смолу, разгоняя ее на скипидар и канифоль, но все же я предпочитал, чтобы рядом со мною находился не он, а Надя или хотя бы Аскольд. Так было немного спокойнее и во много раз приятнее.

Только на пятый день я закончил сборку схемы – издали ее можно было принять за помесь каракатицы с мотком колючей проволоки – и решился перейти к испытаниям. Взяв из аптечки лейкопластырь, я прикрепил к Привратнику три провода – пока что наугад. В качестве регуляторов я приспособил два верньера – один для выбора места, другой для времени. К сожалению, один регулятор влиял на другой, так что приходилось крутить сразу оба.

– Отошли бы вы все подальше, что ли…