Завтра наступит вечность

– Верно. Но я сподвижник, а не наемный работник и уж тем более не раб. Я ничего не подписывал и не давал никаких обещаний. Ты сам говорил мне, что работать надо на себя, а не на дядю. Ты говорил: кто не умеет работать на свой успех, тот будет работать на успех других. Я с тобой согласен. Ты говорил: то, что выгодно тебе, выгодно и Корпорации. Я выполнил то, на что подряжался, и выполнил успешно. Я больше ничего не должен Корпорации. Будь последователен до конца.

Стерляжий был последователен, только по-своему:

– В твоих интересах отдать Привратник. Ты просто не понимаешь этого.

– Да? – Я рассмеялся.

– Да!

– А что в твоих насущных интересах, Вадим? Успешно завершить миссию, получить от Корпорации конфетку, укрепить свои позиции в совете директоров?

– Может быть. А в твоих насущных интересах – выжить, просто выжить. Корпорация – это защита. Броня. Дот. Ты ничем не защищен. Владеть Привратником – это больше, чем владеть ювелирным алмазом весом в центнер. Владельцы таких ценностей долго не живут, ты это понимаешь?

– Как не понять…

– Тогда отдай то, что тебе не принадлежит. Отдай не ради Корпорации – ради себя. Я обещаю ни словом не обмолвиться об этом инциденте.

– Я тоже, – сказала Надя.

– И я, – кивнул Аскольд.

Самое интересное – я им верил. На одну секунду я даже ощутил нечто вроде легкой тени сомнения, словно перед прыжком в незнакомую воду – достаточна ли глубина, нет ли на дне разлапистых коряг, готовых сделать харакири неудачливому ныряльщику? И вообще вода ли подо мной? Может, кислота?

Поздно. Я уже прыгнул.

– Зато ты будешь меня презирать, – сказал я Наде. – Нет, родная, меня это не устраивает, а шаг уже сделан, фарш не провернуть назад. Привратник принадлежит мне. Я его не отдам.

Кажется, сказано было ясно. Но меня продолжали уговаривать, как будто это занятие могло к чему-нибудь привести.

– У тебя один разумный выход, Свят, – сказал Стерляжий, утирая со лба пот. – Ты должен его видеть. Пусть ты шалопай, но не дурак же…

– Я его вижу. Вижу там, где не видишь ты. Ты слишком долго работал на Корпорацию, Вадим, у тебя глаз замылился.

– Вот как?

– Именно так. Мы рабы, которым внушили, что они свободны, и укрепили внушение доверием и деньгами. Это так просто – поверить, что ты свободен. Кто не смог поверить, тот давно утонул в коллекторе, не правда ли? Мы все рабы, даже ты, Вадим. Ты просто старший из рабов. – Я уже кричал им в лицо. – Никто не свободен! Почти никто. Там – рабы в масштабах государства, здесь – в масштабах Корпорации. В чем разница? Во внушении? В фиговом листке демократии? В оплате? В длине поводка и размерах миски? И я еще должен ощущать себя избранным! А подите вы все!.. Не хочу я верить в свою свободу и быть преданным рабом, псом цепным! Корпорация обойдется без меня!

– Хочешь сам стать рабовладельцем? – нехорошо улыбаясь, спросил Стерляжий.

Я расхохотался и сразу пришел в себя. Довольно патетики, и совершенно незачем так орать.

– Представь себе, не очень хочу. А придется. Какая у меня альтернатива, Вадим? Быть рабовладельцем, быть рабом или не быть вообще. Физически не существовать. Я выбираю наименьшее зло.

– Лично для себя?

– У вас тоже есть выбор, – сказал я.

Они топтались как бы в нерешительности – вроде бы на месте, а на деле мало-помалу подбираясь на расстояние прыжка.

– Не надо героики. – Я шевельнул стволом «абакана». – Два шага назад. Будет глупо, если я вас перестреляю, не успев сделать предложение.

Они застыли на месте, как приклеенные. Только Стерляжий перемялся разок с ноги на ногу, но уже не делал попыток приблизиться.

– Два шага назад! До двух считать умеете?

Они повиновались.

– Ты такой же, как Песков, – сказала Надя, как плюнула.

Вот тебе и справедливость. Был бы я таким, как он, меня никто не стал бы оскорблять. Некому было бы.

– Вы слушаете или нет? – спросил я, мобилизовав невеликие запасы своего терпения.

Стерляжий исподлобья смотрел то на меня, то на колобок, и, как видно, прикидывал шансы.

– Слушаем. Делай свое предложение.

– Вадим, ты хочешь получить больший вес в руководстве Корпорации, – сказал я утвердительно. – Ты его получишь… А ну, шаг назад! Вот так… Без глупостей. Надя, Аскольд! Вы хотите занять место в совете директоров? Вы его займете, даю слово.

– В обмен на что? – выкрикнул Аскольд.