Завтра октябрь. Несветские истории

Славка строил дом, Аринин дом. Он помнил слова Насти, что пока будет строиться дом, Арина не умрет. Он пристраивал веранду, потом дворовые постройки и не собирался сдаваться. Зачем-то надо было ему иметь возможность приезжать к ней в больницу и держать ее за теплую руку.

И все-таки в один поистине прекраснейший момент для Арины все кончилось. Она мотыльком выскочила из своего тела, боясь, чтоб ее не заметили реаниматологи и не втянули обратно в эту тесную, разросшуюся злокачеством кожаную тюрьму. Легко миновала она стены, больничный парк и воспарила в небо. Арина стала свободой и легкостью. Она стала самым прозрачным светом и стала ответом на все вопросы. И ответ этот был «Да»! Все, что кто-либо хочет, все то – я и да! – неслось через Арину.

«Мне теперь можно, потому что я бестелесна! Я легко перетекаю из предмета в предмет и из сути в суть. Меня также трудно уловить, как истину, растворенную в смыслах. Я не запутаюсь и не увязну ни в чем, у меня нет мозга. Я не помню цифр. А сейчас я забуду буквы».

– Арииинаааа! – прокричала она стаей крупных птиц, пролетавших где-то над африканским континентом.

– Риииинааа! – ответила она самой себе эхом в горах Памира.

– Инннааа! – проржала она табуном диких лошадей где-то в прериях Северной Америки.

– Н-нннаа! – сочной, пенистой волной стукнулась она о новозеландский берег…

– Ааааааааа! – растворила она последнюю букву своего имени блаженным дыханием ветра по всей земле.

Ее имя для нее больше не имело значения. Все значения она оставляла живущим.

– Живите, разбирайтесь. Может, у вас это получится лучше, чем у меня.

Думки разные

Пациентка рассказывала, до сих пор она одна – ей нужен был олигарх и не меньше. Она с юности варилась в той тусовке. Почему нет? Так вот возил ее один нефтяник на их профессиональный какой-то форум. Проходил он, по-моему, где-то под Питером. Человек в возрасте, может, слегка за пятьдесят, а может, больше, просто выглядел неплохо. Жили они в одном номере, спали в одной постели. Вика тихо радовалась, что никто ничего с нее не спрашивает. Ложится себе человек в койку, мило желает спокойной ночи и засыпает.

На людях все было правильно, тесно Михалыч ее к себе прижимал, они сидели рука в руке, ноги в тугую косу, глаза, говорит, делал такие, мачо давал настоящего.

Или, рассказывает, проходим мимо корта, ему знакомый кричит:

– Михалыч, пойдем партию в теннис!

– Да, у меня вот хороший теннис! – и показывает на свою подругу, молодую, в то время еще модельной внешности, Вику.

Ну два-три дня Вика порадовалась, но солнце, вино, тусовки со знаменитостями – голова покруживает-ся, настроение играет разными нотами. И к тому же присмотрелась за это время к Михалычу – хороший, не дурак, щедрый. Знала, что неженат. Она свободна практически, если ее что и держало, так это собственная привязанность к одному абсолютно никчемному и небогатому человеку. А не богатство в планы Вики не входило. У Михалыча дом в одном из поселков между Рублевкой и Новорижским – за день не все обойдешь, командировки сплошные и очень, очень много денег. Завелась, короче, Вика. Стала сама сокращать телесную дистанцию в номере.

Закончилось все, не начавшись. Какое-то минутное бодание, и отвалился человек на другой бок. Утром, сославшись на дела, улетел. И сколько бы Вика ему ни звонила, больше она его не видела.

– Вот, – говорю я Вике, – с такими нефтяниками в отношения лучше вступать в первую брачную ночь, после подписания брачного контракта.

Ну это так, для затравочки. Я вот про что хотела.

Может, такими кривыми путями человечество придет к тому, от чего ушло. Очень все торопятся.

Нынешний век – век быстрой связи. СМС, Интернет, машина, офисный стол, гостиница, сауна… Что называется, продолжите список. И нет этого робкого ухаживания, приглядывания, узнавания осторожного, постепенного. Сладостного, даже приторного затягивания отношений. Радостных открытий в человеке единства, родства. Восторга от этих открытий. Нет очарования! сплошные «разо-»!

Про работу

За что люблю свою работу, так это за множественность и разнообразие контактов. В мир выходить особенно некогда, а тут, представляете, – сама работа – целый мир, он с улицы идет к тебе, по предварительной записи или по острой боли.

Сестра мне двоюродная говорит: к тебе же ходят не только зубы лечить, с тобой еще и поговорить можно. Да, можно. Как-то так получалось (Господи, спасибо тебе большое), что у меня лишь однажды были рабочие условия, когда «на поговорить» не было времени, так там его не было и на лечение зубов. Такой вечный цейтнот, с очередью и руганью под дверью, а потом еще от начальства раздача за то, что пациенты недовольны ожиданием.

– Так если талоны расписаны на 15 минут, я что должна с этим делать?

– Принимать всех.

– Принимать мне всех или зубы им лечить?

– Прием стоматолога включает в себя лечение зубов.

– Так я плохо буду лечить зубы.

– Тогда мы вас уволим.