Завтра октябрь. Несветские истории

– И, чтобы перейти к подарку тебе, я еще должна рассказать, что когда мы поженились, и у нас, как у всех, были обручальные кольца, с кольцами у нас как-то не сложилось. Женька сказал, что кольцо ему мешает открывать и закрывать гараж. Ключ каким-то образом бьет по кольцу. Ну мешает и мешает, разве можно носить то, что мешает? Я потеряла свое кольцо в середине 90-х, заодно еще с двумя. Делала маникюр, сняла. Потом не сразу заметила, что их нет, так как кольца тоже носила не часто.

Короче, Женя, под старость лет захотелось мне традиций, захотелось мне колец. А когда с ювелиром обдумывали дизайн, мне еще и сентиментальности захотелось и некой идеализации. Потому что во всякое низкое нас и так занесет по инерции, а мозгами нашу жизнь нужно все-таки тянуть вверх. И получился у меня такой нам с тобой подарок.

Достаю из сумки коробочку, из коробочки кольца и демонстрирую…

На моем кольце написано «Evgeny&Maria (маленький бриллиантик) 24 may 1986», на его, соответственно – «Maria&Evgeny (без бриллианта) 24 may 1986».

– Можешь, – говорю, – не носить, если что. Пусть просто лежит. А я уже хочу носить.

* * *

Так почему же я оказалась одна в подъезде, в ночь на воскресенье?

А вот здесь будет рассказ о том, что не все так идеально в нашей семье. А скорее о том, что идеального там вообще ничего нет.

Да, ужас конечно! Наверно я была неправа, но я осталась в клубе ночью с Сашкой. Мужу от грохота было плохо, я это видела. Но когда он сказал, что поедет домой, я сказала, что останусь:

– Сашке здесь нравится, а он в гостях, пусть гуляет! Мне тоже здесь нравится, я давно не была в модных местах. Жень, мы посидим, и я приеду. А Игорь с Ирой тебя увезут и приедут обратно. Ира сказала, что поставила бы машину и вернулась. Тоже выпить хочет.

Мой насупился, оделся и уехал без Игоря и Иры. Вернее, собирался уехать, я бегала, догоняла его. Раздетая, в одном шелковом платье, хоть и по теплой, но мартовской ночи. Догнала, сказала, что если он не прекратит психовать, я, конечно, домой сейчас с ним уеду, но потом сделаю долгий экскурс в историю наших взаимоотношений и поковыряю старые раны, чтобы самой понять (кому-то что-то объяснять мне уже совсем неинтересно), а не заслужила ли я чуть-чуть свободы и уж хоть какого-то доверия. И чего это ты так боишься меня оставить со своим другом, если все твои похождения были невинны?

Блин, я правда не считаю, что если мне нравилось в клубе, где не понравилось мужу, я должна бежать за ним по первому свистку. Я его всегда оставляю там, откуда он уходить не хочет. Если я хочу, я встаю и ухожу. Это первое. А второе то, что он сам ходит и там, и где, и столько, сколько ему надо.

Его самого никогда не интересовало, где и как я его жду.

Но все последующее было так интересно, что, возможно, мне следует пересмотреть позицию и никогда не ставить в дурацкое положение мужа, себя и свою репутацию.

Сашка с юности жил с таким девизом, это я сейчас вспоминаю, тогда не думала об этом: «всех не «пере-»это самое, но надо к этому стремиться».

Это его дело, его жизнь, с чего бы вдруг я по его поводу напрягалась, но, конечно, кроме тех случаев, когда мой муж надолго уходил с ним в экспедиции по исследованию жизни.

Стало быть, я напрягалась, но мое напряжение касалось совсем не Александра. Сейчас он живет с четвертой по счету женой. Рассказывая о Саше, даже я могла бы исписать страниц 20 легко, хотя видела его в последний раз лет пять назад. Плотно общались мы в 1999 году, когда летом ездили к ним в Гамбург и пожили у них неделю примерно. Но для повествования есть восьмидесятые и девяностые годы, когда страна меняла идеологию, и молодые люди, теряя опоры, на которых стояли их мозги, с присущей молодости увлеченностью, искали новые ориентиры. Так вот, так получилось, что в те годы моего мужа и Сашу связывала не только институтская дружба, но и какие-то совместные дела. Они, подшофе, что-то вспоминали, над чем-то сильно хохотали. Но так как там не всегда и не все было для меня понятно, то я не пересказываю. Часть их тогдашней деятельности совсем не касалась медицины, но надо было жить, жить хорошо желательно. И мужчины брали это на себя, что и говорить, это делает им честь. И может быть, на самом деле, такие мужчины заслуживают свободы… Так я и не спорю. Но вредная теперь уже, все равно считаю, что любая свобода в семье начинается там, где начинается свобода другого человека. В общем, если начинать объяснять, почему я совершенно спокойно отправила уставшего мужа домой, то собственно к повествованию я перейду дней через пять. Потому что там моя жизнь, мои бессонные ночи, мои истерики, мои ломки, моя моральная смерть и создание себя заново. Что выросло, то выросло. Простите… А вот не надо так с женщиной, пусть и робкой, неуверенной в себе и все принимающей за чистую монету.