Завтра (СИ)

Я иду ко дну. Над головой шумно перекатываются волны; смыкается вода. Ногами пытаюсь зацепиться за илистое дно. Я уже ничего не вижу – только смутные полосы света, скользящие в глубине. Я погружаюсь в бездну сознания. Мне хочется закричать, но горло сковала вода – воля. Я не могу издать ни звука. А удушье только нарастает. Сознание меркнет.

И внезапно всё это заканчивается. Как будто рукой снимает. Глаза не застилает матовая пелена, а действия снова принадлежат мне. В ушах ещё стоит звон от её крика, но вскоре и он затихает, оставляя на своём месте непривычную зияющую тишину.

Ошарашенно припадаю к холодному оконному стеклу и изумлённо моргаю пару раз. Крик и вправду стих, а одно единственное окно на втором этаже соседнего дома, озаряет тусклый тёплый свет.

***

Я сижу в кухне за столом, на первом этаже и внимательно вглядываюсь в незаконченный портрет, словно в ожидании того, что воспоминания о ней, придут сами собой, когда из коридора доносится короткий стук в дверь. Поспешно убираю «творение» и иду встречать нежданного гостя. А точнее, как оказалось, гостью. Замираю в проходе, всё ещё с опаской и недоверием, вглядываясь в знакомые черты лица, которые пару секунд назад видел, набросками, изображёнными на листе бумаги.

- Не помешала?

Но девушка робко улыбается, и я более-менее расслабляюсь. У неё просто восхитительная и такая редкая улыбка. Каждый раз, при виде неё, я словно попадаю в иной прекрасный мир. В круг несбыточных иллюзий.

На Китнисс надет всё тот же свитер, который так понравился мне ещё вчера, а сверху обычная куртка. Волосы уже не влажные, а ухоженные, собраны в привычную косу, при этом были тщательно расчёсаны. И всё хорошо, если бы не признаки её явного недосыпа.

Ловлю себя на том, что откровенно пялюсь на неё, поэтому поспешно отвожу глаза.

Рассеянно качаю головой и отхожу на шаг в сторону.

- Проходи.

Девушка с благодарной улыбкой заходит внутрь, попутно отряхивая одежду и волосы от снега. Пытается навести на себя, совершенно повседневный вид и привычное настроение. Думает, что я не знаю о её недавнем кошмаре.

Закрываю дверь уже изнутри, и лихорадочно выдыхаю, пользуясь тем, что стою к Китнисс спиной.

Сердце невероятно сильно стучит в груди, отчего глухие удары буквально разносятся по всему телу.

С готовностью разворачиваюсь лицом обратно к девушке и слегка удивляюсь, когда вижу её, с интересом и задумчивостью разглядывающую одну из моих картин на стене.

- Только я пришла по другому делу,- задумчиво начинает она, не разворачиваясь лицом, чему я безмерно благодарен.

Удивлённо вздёргиваю брови и скрещиваю руки на груди. В это время девушка плавно переводит взгляд на другую картину.

Проходит ещё около минуты, прежде чем Китнисс вновь начинает говорить.

- Ну, вообще-то, я хотела кое-куда тебя сводить.

Непринуждённость в её голосе вводит меня в ступор. Она разговаривает так легко и спокойно, словно мы общаемся душа в душу уже долгое время. Хотя, может быть, раньше так и было. Мне этого уже никогда не узнать. Зато Китнисс всё прекрасно помнит. Но могу ли я доверять ей после всего случившегося?

«А после чего именно?»

Мысленно молчу. Ведь на самом деле, я и не видел собственными глазами смерти моих родных. Версия о том, что их убила именно она, дошла до меня в Капитолии.

«Так почему тогда ты так легко поверил, а сейчас отказываешься от правды?»

- И куда же?- поспешно спрашиваю я, лишь бы поскорее закончить этот мысленный монолог.

Китнисс уже собирается ответить, когда в доме раздаётся громкий звонок телефона.

«Чтоб его».

- Это доктор Аврелий. Побудешь здесь, пока я отвечу?- спрашиваю на ходу. Китнисс отрывисто кивает, всего на мгновение, отрывая взгляд от картины.

Как только дохожу до кухни, беру в руку телефонную трубку и глубоко выдыхаю, прежде чем приложить её к уху.

- Слушаю,- как можно спокойнее, приветствую человека на проводе.

- День добрый, Пит.

- Добрый,- эхом отзываюсь я. Нужно поскорее закончить с этим разговором. Не хочу, чтобы Китнисс приходилось ждать, как и, равносильно, чтобы доктор узнал о нашем общении.

- Я не помешал?- Аврелий всегда начинает разговор именно этим вопросом. Можно подумать, что у меня так много дел…

- Нет,- через силу, отвечаю я.

- Но я ненадолго. В принципе, как всегда.- Доктор говорит с таким предельным спокойствием, что от него мне становится только сложнее держать себя в руках.

- Отлично. Тогда чего же мы ждём?- спрашиваю я, нервно переступая с ноги на ногу. Но доктор, как раз, не торопится начинать. В трубке слышится шелест бумаги, значит, он снова собирается что-то заносить в свой блокнот.

- В последний раз мы общались…- непринуждённо начинает он.

- Вчера утром,- я коротко отвечаю. На какое-то время в трубке воцаряется молчание, а затем следует очередной бумажный шелест.

- За это время приступов не было?

За всё то время, что я пробыл в окружении врачей, они все как один, твердили мне, говорить всё как есть. Не скрывать и не врать. Доктора убеждали, что от этого будет только хуже. И, скорее всего, они были правды, но только ложь иногда, может действовать и во благо.