Завтра (СИ)

Поспешно откладываю рисунок в сторону и подхожу к окну, чтобы сотый раз за день убедиться, горит ли в соседнем доме свет.

Отодвигаю штору и тут же отскакиваю на шаг назад. За стеклом из темноты на меня пристально и, тоже испуганно, смотрят два тёмно-золотых глаза.

Я смеюсь, впервые после приезда из Капитолия, и не без труда открываю примёрзшее окно, чтобы впустить Лютика в дом. Холодный воздух со всей силы врывается в дом, словно долго ожидал подходящего момента.

Кот, не задумываясь, бесшумно спрыгивает на пол, и отряхивается от снега.

Я вновь закрываю окно и присаживаюсь рядом с бродягой на корточки.

- Ты-то что здесь делаешь?

Кот внимательно наблюдает за мной, словно понимает о чём идёт разговор, но ответить не может.

- Китнисс будет волноваться,- осуждающе замечаю я. Лютик только хвостом машет. Не торопясь, он деловито проходит мимо меня, ближе к кухонному столу.

Я-то думал, что после… того, как погибла младшая сестра, Китнисс будет более снисходительно относиться к домашнему питомцу. По крайней мере, хотя бы будет впускать его в дом. Но, видимо, мало что изменилось.

- Ну, и что же мне теперь с тобой делать?- усмехаюсь, поднимаясь на ноги.

У меня самого никогда не было ни оного домашнего питомца, (несмотря на любовь к животным) поэтому я понятия не имею, как с ними обращаться.

Может быть, пристрастие котов к молоку – это только сказки, однако я всё равно наливаю в маленькое блюдечко белой жидкости, ставлю его на пол, и ухожу обратно в гостиную, на ходу почесав кота за ухом.

Кратковременная передышка, и снег снова без устали валит с неба большими хлопьями.

Через голову натягиваю привычный свитер и выбегаю на улицу, перескакивая пару ступенек крыльца. Дверь до конца не закрываю и на то есть две причины. Первая – окна в доме сейчас не отрыть из-за мороза, а без свежего воздуха сидеть взаперти тоже нет никакого желания. Вторая – Лютик, который в любой момент может преспокойно вернуться к своей хозяйке.

За домом, дохожу до сарая, без труда нахожу там снегоуборочную лопату и возвращаюсь обратно к крыльцу.

Если вовремя не расчищать заснеженную дорожку перед домом, то до весны можно с ней распрощаться.

А я и не против этого занятия. Всё-таки, стоит иногда выбираться из дома и заняться полезным делом.

После долгого пребывания в тёплом помещении, зимний ветер кажется мне по-особенному ледяным, но за работой, вскоре, я перестаю обращать на это внимания.

С физическим трудом, пусть на время, но забываю обо всех кошмарах, которые творятся вокруг. Освобождаю мысли от ненужных переживаний и просто отдаюсь делу, как это происходит во время рисования.

А как только прерываюсь, поднимаю голову и оглядываюсь, натыкаясь на тёмный этаж соседнего дома – с горечью всё осознаю.

Лютик уже сидит на ступенях крыльца, под крышей, чтобы спрятаться от снега. Золотистые глаза с, неприсущей животным, задумчивостью, пристально наблюдают за мной и ловят каждое движение.

Приставляю лопату к углу дома, прекрасно понимая, что через пару часов её и вид простынет, и захожу в дом всего на пару секунд, не обращая внимания на Лютика, который как тень засеменил следом.

Поверх свитера быстро накидываю куртку и тут же выхожу обратно на улицу, даже не погасив свет в гостиной. Всего-то нужно впустить кота в дом, а учитывая то, что двери в нём уже давно не заперты – это сделать будет легче лёгкого. На пороге останавливаюсь, чтобы подождать, пока кот не торопясь доковыляет следом. Сейчас он, видимо, уже никуда не торопится.

- Очень умно с твоей стороны,- усмехаюсь я, после чего пару раз стучу в дверь. Это время тянется для меня густой вязкой патокой, застывающей с каждой секундой, а потом и минутой, всё дольше и дольше. Так и не дожидаясь ответа, я бесшумно толкаю дверь от себя, и та податливо отворяется, словно только этого и ждала. Жестом подзываю Лютика войти внутрь, и тот послушно шествует мимо меня, внутрь дома. Всё.

«Развернись и уйди. Мало ли, почему она не смогла открыть дверь?»

Зажмуриваюсь, будто хочу вырваться из кошмара. Я открываю рот, собираясь дать ответ, но затем плотно сжимаю губы, позволяя монстру внутри действовать самостоятельно. Против воли закрываю дверь дома, разворачиваюсь и на ватных ногах иду обратно.

В мыслях за какую-то долю секунды всплывает сразу несколько вариантов возможных причин и среди них я успеваю отметить, слишком ужасные. Точнее нет. Они приходят в голову первыми.

Кожу обдаёт невероятным холодом, который никак не относится к неблагоприятной погоде. Кровь в жилах холодеет, когда я слышу её крик – первое по счёту предположение.

Но было уже слишком поздно. Не в силах предпринять хоть какие-то меры, я по чужой воле скрываюсь в тёмных стенах своего дома. Её крик эхом разносится в голове. Он словно сжигает весь воздух. Рвётся, надрывается и пытается достучаться. Но я уже действую с несвойственной мне уверенностью. Отточенные действия, уверенный подход. Только мысли всегда мои. Я понимаю, что совершаю, но ничего не могу сделать. Это как утопление.