Завтра война

Разумеется, курс мы взяли точно на “Три Святителя”. Но из-за гравитационного дрейфа Экспедиционного Флота прилетели мы не домой, а, на посмешище немчуре, в аккурат к линкорам “Кенигсберг” и “Лотарингия”. Им еще уклоняться пришлось, чтобы мы их не протаранили.

Тут уже комэску Готовцеву по шее надавали. Ни за что в общем-то. Думаю, в те дни нагоняи летали сверху донизу от главкома Пантелеева до последнего сержанта техперсонала. Адмиралы материли капитанов, те — лейтенантов, лейтенанты — мичманов.

Чтобы никто не расслаблялся.

Остальные учебные миссии — полный мрак. Массовые вылеты. В составе всего авиакрыла. Еще раз — в составе всего авиакрыла! И на закуску — массовый вылет всех москитных сил Экспедиционного Флота. Совместно с немцами и итальянцами. Ух, налетались!

А налетавшись, мы бухнулись в свои кровати и провалились в сон. Прямо в летных комбинезонах. Провалились, как и летали, — все вместе. Всеми москитными силами.

Проснулись мы только во время Х-перехода. Как всегда, ощущения были не из самых приятных. Но после блужданий по астероидным лабиринтам Флоры пресловутое “липкое безвременье” Х-матрицы воспринималось как ужастик для самых маленьких. Про то как в черной-черной комнате черный-черный кот крадет у детишек черную-черную шоколадку.

А пробуждение номер два состоялось уже в районе концентрации Экспедиционного Флота, на траверзе Наотара.

Офицерская трапезная авианосца производила неизгладимое впечатление. Никогда не подозревал, что на военных кораблях возможен такой шик. Одно название чего стоило: не какая-то вшивая “столовая”, а “трапезная”!

И это еще скромно. Ей-ей, она заслуживала и более громких имен. Великое Святилище Пищи или, может быть, Олимп Гурманов.

Начать с того, что пилоты, расхаживающие по жилым отсекам в чем угодно, но только не в кителе, к обеду в трапезной обязательно переодевались по-уставному. И даже не ленились пристегнуть оружейные перевязи.

У входа всегда несли караул два мичмана с мечами наголо и в полной парадной форме с аксельбантами. Мичманы буравили взглядом воображаемую точку прицеливания на противоположной стороне коридора, но при этом бдительности не теряли.

Когда мы с Колей, следуя в кильватере за нашими новыми сослуживцами, впервые намеревались перешагнуть порог Великого Святилища Пищи, меч в руках одного из мичманов лег шлагбаумом поперек моей груди.

— Только для офицерского состава, — запорным голосом робота из фильма семисотлетней давности сообщил страж еды.

— Мы новые пилоты из эскадрильи И-02, — сказал я как можно громче.

— Почему не в форме? — осведомился мичман.

— Нам не успели выдать. Мы только-только из Северной Академии! — Я почти кричал.

Расчет оправдался. На мой голос обернулся уже зашедший в трапезную Егор Кожемякин.

— Пропусти этих двоих. Они вроде как тоже офицеры. Хотя и без патентов.

— Без формы не положено, — не повел бровью мичман.

— Да они, может, убьются завтра. Пусти, Володимир, а не то порчу наведу. Ты меня знаешь.

Все это Кожемякин пробасил добродушнейшим тоном. Но что-то в лице “Володимира” дрогнуло. Он молча взял меч “на караул”. Проход был свободен.

Тогда, во время первого обеда на борту “Трех Святителей”, я понял, что у службы во флоте есть кое-какие плюсы помимо общественного почета, романтики Дальнего Внеземелья и работы для настоящих мужчин. Например, работа для настоящих челюстей и желудков.

Но когда “Три Святителя” прилетел в систему Дромадера и нас пригласили завтракать, стало ясно, что я рано радуюсь. Так кормить они нас долго не смогут. Значит, наш славный завтрак — для многих заодно и прощальный ужин.

Как обычно, трапезная была сервирована по принципу шведского стола. На многоэтажных стеллажах, вытянувшихся вдоль стен, громоздились блюда с сыром и балыком, цыплятами табака и ростбифами, стейками и отбивными. Салаты овощные и фруктовые, жареную картофельную соломку, печеные баклажаны и прочие мелочи жизни я даже не упоминаю.

Это все было как обычно.

Но в придачу к “как обычно” имелись: икра севрюжья и белужья, осетрина копченая и жареная, лобстеры, печень налима, свежие ананасы и манго, радужные фиги с Андобанда и оранжевые дули с планеты Махаон, какие-то немыслимые паштетики, коньяки, традиционные вина, саке и даже…

— …Мороженое! — радостно взвизгнул Коля. — С вишенкой!

“Что ж они дитев понаприсылали-то”, — читалось на лицах братьев Кожемякиных.

— Это не завтрак… О нет, это не завтрак… — возбужденно потирал ладони Бабакулов. — Это просто полет валькирий какой-то!

— “И поднялся ветер от Господа, и принес от моря перепелов, и набросал их около стана, на путь дня по одну сторону и на путь дня по другую сторону около стана, на два почти локтя от земли”, — торжественно продекламировал Фрайман. — “Числа”, глава одиннадцать, тридцать один.

— Жратва, конечно, славная, — согласился Фрол Кожемякин. — Да вся не наша, не славянская. Ни тебе груздя моченого, ни зелена вина…

— И ни одного орешка, — подхватил Егор. — Непорядок!

— Можно подумать, раньше давали вам груздей с орешками, — вполне резонно заметил Цапко.