Завтра выпадет снег

— Может, ты и правда с ним поговоришь? — умоляюще схватила своими тонкими ладонями мои запястья и застыла. — Он же нас всех из-за тебя валит! Понимаешь? — я отвела взгляд в сторону. Обсуждать это совсем не хотелось. — Ты же уже с ним спала, не веди себя, как недотрога!

Я вырвала руки из её цепких ладоней и бросилась из университета. Слышать это от подруги было хуже пощёчины. Но я не собиралась идти у неё на поводу.

Глава 5. Страсть и ревность

Полторы недели молчания — именно столько мне удавалось игнорировать все выпады в мою сторону и обиду Кати. Она пыталась со мной поговорить, подходила в общаге и начинала издалека, пыталась разжалобить. И всё же я оставалась непреклонна. В какой вселенной подруга, шедшая рядом со мной на протяжении последних пятнадцати лет, могла так поступить?

Я старалась войти в её положение, представить, что же чувствовала Торопова, увидеть мир и эту ситуацию её глазами. Но не получалось. Может, потому что я совсем была не способна на такие поступки ради оценок и учёбы?

В первый день нашей ссоры Катя специально громко хлопала дверьми, бурчала что-то под нос, рассуждала вслух о неблагодарной подруге. Хотелось крикнуть ей прямо в лицо вопрос: «А в чём неблагодарность?» Я держалась из последних сил, чтоб не устроить разборки, не броситься с кулаками на одногруппников, которые позволяли себе говорить слишком много, не припереть к стене Женю и заставить всё изменить любыми путями. Положение мне казалось патовым, и я не спешила делать ход в этой жестокой партии.

Отсутствие поддержки в виде лучшей подруги сильно подкосило. Мысли постоянно путались, что сказывалось на работе и успеваемости моих учеников. Я прокручивала в голове все варианты развития событий и старалась найти самый оптимальный путь. Но все попытки рушились на глазах.

СМС для Жени загадочным образом не отправилась. Это был первый шаг, и он сразу же оказался провальным. Вторым в списке стоял разговор с ребятами и попытка объяснить ситуацию, но я не решилась. Посмотрела на смеющихся Макса и Стаса, которые обсуждали нечто интересное вполголоса, и струхнула. Мне почему-то показалось, что они говорят обо мне или наших с Морозовым отношениях.

Третьим в списке располагался разговор с Катей. И это единственное, что удалось сделать.

Подруга подошла ко мне в общежитии в четверг — села на край кровати, сложила ладони на коленях и склонила голову. Лицо выражало только усталость и смирение. Она заговорила тихо, спокойно, без истерик.

— Прости меня, Саш, — её губы едва двигались, — я сглупила. Мне тройбан светит по «основам», вот и сорвалась на тебя. Я сразу хотела извиниться, но боялась, что ты не станешь слушать. Да и надеялась, если честно, вдруг ты и правда поговоришь с Евгением Геннадьевичем.

Она выжидающе замолчала. Перебирала пальцами по коленкам, теребила подол платья и успокаивалась, пока я не отважилась на ответ.

— Мне было очень обидно слышать такое от ребят, — мой голос предательски дрогнул. Я глубоко вздохнула, отгоняя непрошенные слёзы, и глухо продолжила: — Но особенно обидно было знать, что моя лучшая подруга считает точно так же. Словно я была виновата во всех грехах. Если ты не заметила, то я и Боря Коломенцев сдали проверочную на десять из десяти. Но не потому, что я умоляла Женю. Если хочешь знать, он меня вообще с недавних пор ненавидит. Я учила в перерывах между работой всё, усваивала, вникала, читала дополнительную литературу. Между прочим, Женя нам дал список книг, по которым можно готовиться. Но в библиотеке я видела только Борю. И, о удивление, сдали на отлично только мы с ним! — обиженно воскликнула. — Думаешь, я соблазняла преподавателя ради оценки? Думаешь, я бы стала это делать?

Катя посмотрела на меня своими большими испуганными глазами и медленно моргнула. По её щеке скатилась одинокая слезинка.

— Нет, Катя, я просто много готовилась, — процедила сквозь зубы и чуть успокоилась. — Даже если бы я пообщалась с Женей и попыталась уговорить разрешить пересдачу, то вряд ли бы он согласился. Конечно, я его знаю всего ничего, но мне кажется, в работе он не из тех людей, что идут на уступки. Так что лучше готовься, и закроешь свою тройку.

Подруга кивнула и собралась уходить.

— Мне было неприятно, — я всё равно продолжила свою пламенную речь. Меня уже было не остановить, слишком уж вдохновилась своими собственными словами и реакцией Тороповой. — Но я не держу на тебя зла. И ещё… — Катя посмотрела мне в глаза и замерла. Она ждала последний аккорд. — Я скучала по тебе.

— Я тоже, — плотину прорвало. Подруга принялась рыдать в три ручья, как белуга, вытирала слёзы рукавом платья и снова разводила сырость. В конце концов Катя кинулась ко мне на шею и продолжила делать всё то же самое, вытирая лицо моим капюшоном.

Именно так наш надтреснутый общажный мирок вновь встал на место, а расселина медленно стала затягиваться и зарастать. В университете все отреагировали на совместное с Тороповой появление достаточно бурно: парни стали комментировать, что мы с ней наконец помирились и восстановили нетрадиционные отношения.