Завтра выпадет снег

— Геннадий Анатольевич Морозов — ты такого знаешь?

Мама на секунду замешкалась.

— Да, а ты откуда его знаешь?

— Ходили в больницу к одногруппнику, — бессовестно врала я, — а там на соседней койке он лежал. И мне показалось, будто он узнал меня что ли…

— Конечно, узнал, — рассмеялась мама расслабленно. — Ты же на меня в молодости похожа, как две капли воды! Ещё бы он не узнал!

Удовлетворённо хмыкнула. План сработал.

— А ты откуда его знаешь? У вас были конфликты? Мне показалось, он с первой секунды меня возненавидел.

Мама замолчала, в трубке что-то громко зашуршало, раздался приглушённый стук каблуков, хлопок двери.

— Когда-то в молодости мы встречались. Не слишком долго, около пяти месяцев. Я думала, что у нас всё хорошо. Гена и цветы дарил, и водил в кино, мы жить вместе начали в городе, а в итоге он пришёл и сказал, что возвращается к бывшей жене. Поставил перед фактом и ушёл, поминай, как звали. С тех пор мы не виделись совсем.

Ситуация в голове сложилась в огромный паззл — Геннадий Анатольевич ненавидел одновременно и меня, и мою мать за то, что у них всё сложилось подобным образом! Хотя, казалось бы, он же сам был инициатором расставания. Но, возможно, из-за того, что остался в итоге абсолютно один, сорвался на мне, так похожей не его возлюбленную.

Информация оказалась одновременно спасением и очередным препятствием, ведь говорить Жене об этом я не хотела. Зачем? Он наверняка захотел бы выяснить всё раз и навсегда в отношениях с отцом, а это лишние нервы. Морозов и так переволновался после поездки и знакомства.

Не успела я толком попрощаться с мамой, как в коридоре ко мне подлетел, словно коршун за добычей, Стас. Он остановился в метре от меня и с хмурым видом пялился. Я спешно сбросила вызов и с таким же уставшим и недовольным лицом уставилась на парня.

— Чего тебе? — не выдержала первой. Игры в гляделки определённо не моё.

— Хотел объяснить, что ты теряешь, — спокойно признался Светлов. Из кабинета буквально выбежала Люба и едва не столкнулась со Стасом. Она выглядела подавленной: красные опухшие глаза, словно плакала всю ночь, она испуганно спрятала в пол, и без того пухлые губы принялась кусать так, что они сразу же сильно порозовели. Девушка посмотрела на меня затравленно и пулей выскочила на лестницу.

Неужели эти двое расстались? Или просто поругались?

— Я и так вижу, что потеряла когда-то. Всего лишь кусок дерьма, — грубо плюнула слова, наполненные яростью, взяла себя в руки и спокойно продефилировала мимо него на своё место в кабинете.

Следующую пару я сидела молча, записывала всё, что давал преподаватель, и думала об опасном развитии событий. Но страшное будущее настигло меня раньше.

Вся группа сидела на последней паре по математическому анализу и страдала. Парни изредка возмущались, что устали и ничего не понимают, девчонки поддерживали, а адекватные студенты косились на лентяев и не спешили открывать рты. Всё же преподаватель, Татьяна Михайловна, имела репутацию женщины строгой, но справедливой, также студенты со старших курсов советовали помалкивать на её занятиях. Самые умные так и поступали.

Когда нытьё и бубнёж парней окончательно вывели из себя доселе спокойную женщину, мы все напряглись. По математическому анализу в конце семестра намечался экзамен, и завалить его из-за кучки парней с длинными языками я совсем не хотела.

Татьяна Михайловна принялась отчитывать всех подряд, когда в дверь постучали. Она мгновенно собралась и впустила в кабинет секретаря из деканата. Небольшого роста полненькая женщина оглядела нас уставшим взглядом и совсем уж тяжело вздохнула. Сердце остановилось на секунду и стало барабанить с огромной скоростью, когда до мозга дошёл смысл её слов:

— Архипова Александра, вас вызывают к директору.

Глава 11. На ковёр к директору

Выражение «кровь стынет в жилах» для меня вдруг стало реальностью. Я испытала на себе всю безысходность и страх, на которые только была способна. Брела по длинному коридору в полутьме следом за секретарём и гадала, сколько мне осталось учиться, какие последствия могла иметь связь с преподавателем. Самым главным вопросом оставался один: какая сволочь нас заложила?

Стук в дверь с табличкой на ней «Директор» казался мне предсмертным выстрелом в сердце. И я, и секретарь понимали, что поход к нашему главному ничем хорошим не закончится. Женщина посмотрела на меня с жалостью и состраданием, а после громкого «Да» отворила дверь и махнула ладонью в приглашающем жесте. Пришлось через силу повиноваться и войти внутрь.

— Здравствуйте, Станислав Борисович, — прошептала я едва слышно и замерла на пороге. Полный мужчина в возрасте с важным видом сидел на большом кожаном стуле за не менее огромным столом. Его серый клетчатый пиджак удачно гармонировал с взмокшей залысиной и биноклеобразными очками. Он задумчиво оторвался от бумаг, которые усердно изучал, и окинул меня с ног до головы внимательным взглядом. Кивком головы указал на стул, куда я немедленно и приземлилась, ведь ноги дрожали от страха и грозились не удержать тело.