Завтрак для Маленького принца

– Нет, не разогрею. Тань, покорми меня. Думаешь, я не ошарашен этим известием?

– Думаю, нет! – со злостью ответила Татьяна. – Ты знал, что твоя мать приезжала в Питер по нескольку раз в месяц!

– Да, я знал и даже встречался с ней. Но вряд ли это можно ставить мне в вину. И потом, я же не мог спрашивать, почему она это делает. А отец молчал…

– Зачем все это? Почему? Неужели нельзя было развестись тогда…

– Нельзя, Тань, тогда мать уехала к другому… – Я ударил наотмашь, но это был единственный способ ее расшевелить. И я не ошибся. Она наконец встала с кресла, вернее, вскочила и, повернувшись ко мне, закричала:

– Откуда вы все взялись на мою голову?!

Я не удивился злости. Я удивился лицу, которое увидел. Передо мной была почти старуха. Старуха сорока лет, которую второй раз бросил муж.

Глава четвертая

С отцом мы встречались в пирожковой, которая находилась на полпути от гаражей к дому. Это заведение мы оба очень любили. В меру чисто, в меру людно, но кофе с молоком и пирожки с тремя видами начинок исправляли все недочеты.

– Это – ливер, это не мясо! Но как же вкусно! – Отец повторял это каждый раз, когда мы туда заскакивали. Я больше всего любил там окрошку, которую делали летом, и жаренные в масле беляши. Тесто под языком скатывалось в мокроватый комок, масленая шкурка тянулась, а начинка брызгала мясным соком. Я даже не мог говорить от удовольствия. На этот раз от запаха пережаренного масла меня тошнило, словно барышню.

– Что ты хотел мне сказать? – спросил я отца, который сидел передо мной и как-то несчастно пил сиротский чай из стакана.

– Ну, ты же сам понимаешь…

– Я – ничего не понимаю. Вообще!

– Слушай, ну что делать, если так получилось все в этой жизни?! Да, сложно, не очень красиво, тяжело! Но никто не застрахован…

– Господи, пап, я не вижу своего места в этой мелодраме. А, согласись, для любого человека это важно? Важно его место в семье.

– Что ты имеешь в виду? Ты – мой сын! Тебя любит мать, к тебе прекрасно относится Татьяна. Вот это и есть твое место. Место человека, которого все любят.

Я слушал его и понимал, что мой собственный отец меня не слышит. Хотелось напомнить ему, как тяжело мне дался переезд к нему в дом семь лет назад. А до этого я переживал, что вижу его всего три раза в неделю. Мальчишкой я успокаивал мать, которая изводила себя угрызениями совести. А сейчас меня, взрослого, самостоятельного человека, ставили в крайне затруднительную ситуацию – я хотел жить отдельно, со своей девушкой, но именно я должен был взять на себя заботу о человеке, которому сейчас тяжелее всего. Глядя на отца, я раздражался от его, как мне казалось, нарочитого недоумения: «О чем вы говорите?! Что тут сложного?!»

– Пап, а что будет с Татьяной Николаевной? Что с ней будет? Как вы с мамой видите ее ситуацию?

– А какая у нее ситуация? – Отец пожал плечами, словно не понимая, о чем речь. – Она еще очень молодая женщина, одна не останется. Я, насколько смогу, буду помогать ей.

– Пап, поставлю вопрос иначе. Как ты думаешь, ей оставаться в этом доме, не имея никого близкого, легко будет?

– Саша, в этом трагедия любого «треугольника». Я понимаю, что ей – тяжело, но я твердо решил жить с твоей матерью. Сын, избавь меня от мелодрамы, я не хочу говорить, сколько я ждал твою мать.

– Что значит ждал? Она уехала, не дождавшись тебя, когда мне было тринадцать лет! Отец, почему ты не ушел от Татьяны, когда родился я?

– Боялся. Вульгарно трусил. Я не хотел детей. Не был готов уходить из семьи. Но когда ты родился…

– Ты ждал еще очень долго.

Я был бессилен. Я понимал, что это гремучая смесь страха, запоздалого раскаивания, нежелания вникать ни во что, кроме собственной любви, действительно сложной и болезненной. Я понимал, что отцом сейчас движет эгоизм влюбленного.

– Пап, а почему вы мне не сказали ничего? Вы же это все решили давно, а сделали почти тайком. Хоть мне могли бы сказать, – произнеся последнюю фразу, я понял, что сморозил глупость. Не могли они мне сказать, потому что все-таки жалели. Или боялись. Или опасались, что выдам их планы. Господи, да никто не скажет, как им надо было поступить в этой ситуации. Как ни поступи, все равно будет плохо. Ошибка, помноженная на ошибку, в результате дает только одну огромную проблему. Ее мы сейчас все и имеем.

– Ты должен быть рад за мать! – Отец попытался улыбнуться. – За меня! Пойми, если мы в таком возрасте решили быть вместе, то это не блажь, не каприз, не похоть! Мы прожили почти всю жизнь друг без друга и поняли, что не можем так. Я очень хочу, чтобы ты это осознал и принял!

– А у меня есть другой выход?! И потом, если ты хочешь со мной разговаривать, прекрати меня упрекать! Я не должен радоваться за вас! Вы оба умудрились запутать мою жизнь, запутать отношения с людьми, вы заставили меня жить в чужом доме, с чужим человеком! Это счастье, что твоя жена оказалась порядочной и доброй, это счастье, что она нашла время на мое воспитание и образование!

– Но я же…