Завтрак гораздо важнее, чем рай

Только подумайте, десять тысяч человек заявляют: «Я необыкновенный», и вот стоит один скромный человек и говорит: «Господа, я самый обыкновенный». Что он делает? Он претендует на настоящую необыкновенность. Он говорит: «Вы дураки, десять тысяч дураков! Вы все заявляете, что вы необыкновенные – это ваше эго. Посмотрите на меня: только я, скромный человек, никто, могу сказать, что я самый обыкновенный». Но как раз этот человек и является необычным. Все остальные обычные, потому что они все заявляют одно и то же. Все претендуют на необычность.

Иккью прав:

Если он говорит:
«В этом нет ничего особенного»,
Он уже согрешил,
И ему больше нечего сказать
Этому Даруме Иккью.

Дарума – это основатель дзен-буддизма в Китае. Он первым пришел из Индии в Китай, чтобы передать весть, выходящую за рамки слов, чтобы принести туда эту нерелигиозную религию. Поэтому все мастера дзен чувствуют себя глубоко обязанными Даруме. Дарума – японское имя Бодхидхармы.

Иккью говорит: «Этот Дарума Иккью – этот последователь Дарумы, этот ученик Дарумы – не может ничего сказать. Я не могу сказать, что буддизм – это нечто особенное, и я не могу сказать, что в нем нет ничего особенного. Я просто не могу ничего сказать».

Своим безмолвием он говорит нечто удивительно прекрасное. Когда вы не можете что-то выразить словами, это значит, что оно настолько весомо, что ни одно слово не способно его передать. И таково свойство Будды – он бесконечен, и его бесконечность не способно вместить в себя ни одно слово.

Ни один ученик не может ничего сказать о своем мастере. Если он может что-то сказать о своем мастере и чувствует, что способен выразить это правильно и адекватно, то он не ученик и совсем не понял мастера, поскольку понять мастера – значит потерять язык и дар речи, поскольку вы стоите перед такой огромной реальностью, что просто немеете.

Ученик всегда теряет дар речи перед мастером, и только тогда он знает. Тот, кто говорит, не знает, а тот, кто не может ничего сказать, знает.

Достаточно на сегодня?

Глава 8 В поисках призрака

Первый вопрос:

Ошо, когда я был моложе, я чувствовал, что, когда я подхожу к открытым окнам в высоких зданиях, меня туда тянет. Многие люди, с которыми я сейчас работаю, чувствуют то же самое. Возникает такое ощущение: «Если я подойду немного ближе, я могу прыгнуть».

Из своего опыта знаю, что это не суицидальное настроение. Что это? Не мог бы ты подробнее рассказать об этом?

Да, я могу рассказать об этом подробнее, потому что я вижу в тебе точно такой же страх, когда ты близко подходишь ко мне. Ты держишься на расстоянии. Ты боишься. Этот страх не суицидальный, вернее, он суицидальный, но совершенно в другом смысле, в духовном смысле.

Ты не боишься обычной смерти, ты боишься того, что люди дзен называют «великой смертью». Ты боишься исчезнуть, боишься раствориться. Ты боишься потерять контроль над собой. Все, так или иначе, этого боятся.

Вот почему мы всегда живем под контролем. Контроль навязывается не только обществом: даже если общество снимет весь контроль, люди будут продолжать жить под контролем, они создадут свой собственный контроль, свою собственную дисциплину.

Даже если общество решит сделать всех абсолютно свободными, люди не будут свободными, они не примут свободу. Они создадут свои собственные оковы, свои собственные цепи и тюрьмы. Они станут своими собственными тюремщиками.

Свобода пугает, потому что свобода означает, что вас не будет. Не вы станете свободными – вы освободитесь от самого себя. Вы и есть оковы, и, когда оковы исчезнут, исчезнете вы.

Иногда этот страх свободы может возникать, когда вы близко подходите к окну в высоком здании или к краю пропасти в горах. В такой момент вами может овладеть подобное чувство. Физическая ситуация может сработать как спусковой механизм внутри вашей психики и вызвать в вас мысль о том, что вы можете исчезнуть.

И запомните: в этом присутствует и страх, и влечение – так бывает всегда. Когда вас что-то привлекает, оно одновременно вас и пугает. Вот почему мужчин влечет к женщинам и в то же время они боятся женщин.

Поэтому я и говорю, что ваши так называемые святые, которые все еще боятся женщин, до сих пор увлечены ими. Это очевидно: они одержимы, потому что страх и любовь идут рука об руку. Они могут спрятаться в гималайских пещерах и думать, что женщины их совершенно не интересуют, но они боятся. Если вдруг пройдет слух, что в горы собирается прийти красивая женщина, в них что-то встрепенется. Это будет страх! Но страх говорит о влечении, страх говорит о том, что они все еще привязаны.