Завтрак на руинах

В толстой вельветовой куртке, твидовых бриджах, схваченных под коленом резинками, позаимствованными у английского солдата, с вместительным немецким вещмешком через плечо и французской винтовкой в руках Карл уютно устроился на полуразвалившейся кирпичной стене. Ждал и курил сигарету.

Уже начало светать. Сюда, на разрушенную ферму, Карл пришел час назад. Рассвет занимался желтой полосой на горизонте. Карл вытащил из футляра немецкий бинокль и начал всматриваться в окружающую местность. Грязь, пни, канавы, окопы, воронки, развалины смутно виднелись в темноте, застывшие и неподвижные… Карл же высматривал что-нибудь движущееся.

Наконец он увидел собаку. Собака была очень большая, но тощая. Она трусила вдоль канавы, помахивая грязным мокрым хвостом. Карл положил бинокль и взялся за винтовку. Он передвинул скользящую планку прицела, твердо упер приклад в плечо, попрочнее расставил ноги, прицелился и нажал на спусковой крючок. Приклад ударил в плечо, винтовка дернулась в руках. Карл опустил винтовку и снова посмотрел в бинокль. Собака была еще жива. Карл встал, перекинул через плечо мешок. Когда он дойдет до собаки, та уже издохнет.

Освежевав животное, Карл стал искать другую цель. В эти дни живности вокруг почти не было. Но ничего, Карл найдет. Карл отрезал собаке голову штык-ножом, который специально носил для этой цели. Мясник в Танне обычно не задает лишних вопросов, покупая у Карла «мясное ассорти». Но все же не стоило лишний раз напоминать, чье мясо он покупает.

Немного позднее Карлу удалось застрелить двух крыс и кота, который за ними охотился. Этот подвиг подбодрил мальчика.

Карл изнывал от желания рассказать кому-нибудь о том, чем он занимается. Но мать и тетя для этого мало подходили. Они предпочитали думать, что Карл охотится на голубей. Поэтому время от времени Карлу приходилось подстреливать голубя. Он относил птицу домой и отдавал матери, чтобы она ее приготовила. «Были и другие», — говаривал он при этом. До сих пор, худо ли бедно, мать и тетка верили своим фантазиям. Никогда не надо лишать людей веры.

Карл славно потрудился. К полудню вещмешок был столь тяжел, что его с трудом можно было нести. Карл лежал в окопе, заросшем пряно пахнущей травой. Была ранняя осень. Погода стояла теплая. Несколько часов тому назад Карл наткнулся на двух зайцев. Одного зайца удалось убить. Другой удрал. Карл надеялся, что заяц снова появится. Когда он уложит второго зайца, можно будет идти домой. Карл с вечера не ел, и сейчас чувствовал себя донельзя усталым и голодным.

Глаза уже начинали слезиться от бинокля, когда на юге Карл заметил какое-то движение. Он лихорадочно подправил резкость. Приглядевшись, ощутил разочарование. Увы, это был не заяц, а всего лишь человек.

Человек бежал. Порой он падал, но тотчас же снова вставал и продолжал бежать. Человек был сутул, и, когда он бежал, руки болтались перед ним. Теперь Карл заметил, что на человеке был мундир. Мундир был, вроде, серый. Точно сказать было трудно — человек был весь в грязи. Фуражки на нем не было, оружия в руках тоже. Карлу больше года не доводилось видеть в этих краях солдат. Он, конечно, слышал пальбу, как и все, но каким-то образом эта деревушка до сих пор оказывалась в стороне от боев.

Немецкий солдат был уже близко. Небритый, глаза красные и воспаленные. Дышит тяжело, будто от кого-то убегает. Не означает ли это, что союзникам удалось прорвать немецкий фронт? Карлу уже было начало казаться, что этого никогда не случится, и две армии так и будут стоять друг против друга до скончания веков. Так нет же, оказывается. Эта мысль взволновала Карла. Было бы спокойнее, если бы все оставалось по-прежнему. Тогда бы в будущем не предвиделось никаких изменений.

Однако, возможно, это просто дезертир. Глупо с его стороны было бежать в этом направлении. Хотя… Карл зевнул.

Прошла еще четверть часа. Пора было уходить. Он повесил бинокль на шею и подобрал винтовку. От нечего делать навел ее на немецкого солдата. Карл представлял себе, что сидит в окопе и что этот бегущий солдат — атакующий противник. Карл поводил дулом из стороны в сторону. Потом снова навел его на солдата. Представил: вот они бегут к окопу… их тысячи… Карл нажал на курок.

Признаться, Карл удивился, когда немец вскинул руки и закричал. Карл слышал этот крик, но ни о чем не пожалел. Он поднес бинокль к глазам: пуля угодила солдату в живот. Дерьмовый выстрел. Да он особенно и не целился. Карл видел, как шевелится высокая трава там, где упал солдат. Он нахмурился. Трава успокоилась. Карл размышлял: идти ли домой или пересечь поле и посмотреть на солдата. Внутренний голос говорил, что надо пойти и посмотреть. В конце концов, это первый человек, убитый им, Карлом. К тому же, на солдате может оказаться что-нибудь полезное.

Карл пожал плечами и сбросил с плеча вещмешок с «мясным ассорти». Пускай полежит. Закинув винтовку за плечо, пошел к тому месту, где упал солдат.

* * *

— Что, уже утро? — осведомился Карл, зевая.

— Нет, до утра еще долго.

— Мне кажется, что эта ночь будет длиться вечно.

— А ты что, этому не рад?