Завтрак на руинах

— Я теперь черный ублюдок.

— Ну, мы это вскоре исправим.

— О, проклятье! Мне будет жаль, — говорит Карл. — А может, не надо?

— Ладно, — угрюмо говорит его друг. — Похоже, ты и в самом деле помаленьку расстаешься со своими старыми привычками.

* * *

Карлу восемнадцать лет. Он счастлив, как, впрочем, и все остальные музыканты оркестра. Когда в свое время Карл не хотел учиться музыке, мать говорила: учись, мол, учись, никогда не знаешь, что в жизни пригодится. Она была права. В бараке восхитительно тепло. Карл надеется, что танцы продлятся всю ночь.

* * *

— Пойдем в постельку, — говорит Карл, — ну, пожалуйста…

— Я-то думал, что ты простой неиспорченный смазливый парнишка, — говорит чернокожий. — Это меня в тебе поначалу и привлекло. Увы, я ошибся, признаю.

* * *

Карлу восемнадцать лет. Он играет Иоганна Штрауса. Как прекрасно! Как любила Штрауса его мать! В глазах у Карла слезы. О, если бы этот танец длился вечно! Освенцимский вальс.

* * *

— Ну что я могу поделать? Я был не в себе, — говорит Карл, — когда ты меня встретил. Думаешь, с чего я потащился в испанский сад?

— Все-таки, — говорит его черный приятель, — мы с тобой до сих пор почти ничего не знаем друг о друге.

* * *

Карлу восемнадцать. Недавно его матери сделали укол, и она умерла. Отец, по их с матерью предположению, был убит в Испании. Карл сидит за ширмой вместе со всем оркестром и играет на скрипке.

Играть на скрипке — это его работа здесь, в Аушвице. Хорошая работенка, непыльная. Карл безумно рад, что удалось ее получить. Другим куда меньше везет. К тому же на улице такая холодина. Актовый зал в большом бараке был жарко натоплен для рождественских танцев. Здесь была вся охрана и все свободные от службы офицеры со своими подружками или женами. Они веселились, несмотря на то, что пайки были безбожно урезаны.

Карл видел их всех сквозь щелочку в ширме, вместе с оркестром, наверное, в десятый или пятнадцатый раз за вечер играя «Голубой Дунай». И кружились, кружились коричневые и серые мундиры, кружились, развеваясь, юбки. Каблуки ритмично притопывали по некрашеным доскам пола. Пиво лилось рекой. Все шутили, смеялись, пели, веселились. А за кожаным поднимающимся экраном, одолженным у соседей, все играл и играл оркестр.

На Карле два свитера и толстые вельветовые штаны. Но, честно говоря, второй свитер не нужен — так жарко в бараке. Нет, что ни говори, сейчас Карлу живется в лагере куда лучше, чем поначалу, когда их с матерью привезли сюда. Впрочем, их сразу разлучили. Сначала было жутковато видеть лица соседей по бараку, старожилов лагеря. Понятно, что пройдет совсем немного времени, и ты станешь подобен им, потеряешь всякое достоинство. Поначалу Карлу пришлось туго. Ни дня не проходило без унижений. Но затем ангел-хранитель вспомнил о нем и подкинул хорошую идею. Будучи весьма посредственным скрипачом, Карл зарегистрировался как профессионал. И уловка сработала.

Конечно, за время жизни в лагере Карл изрядно потерял в весе, чего и следовало ожидать. В конце концов, этой зимой никто здесь не жировал. Зато ему удалось сохранить достоинство и жизнь. И в ближайшее время изменений в его положении не предвиделось. Охранникам нравилось, как он играет. Баха и Моцарта они, честно говоря, недолюбливали, впрочем, как и он. Карл всегда любил легкие веселые мелодии.

Карл закрыл глаза. Он продолжал играть вслепую. И блаженно улыбался.

Когда он открыл глаза, оркестранты не улыбались. Они все смотрели на него, на Карла. Карл снова закрыл глаза.

* * *

— Уж не хочешь ли сказать, что в жизни ты победитель? — спрашивает Карла приятель.

— Нет. По всему видно, что я неудачник. Да, впрочем, как все мы. Или не так?

— Ой ли? Если тебя соответствующим образом подбодрить, ты мог бы стать победителем. Ну, скажем, под моим руководством.

— Ну, я не знаю. Ты, наверное, заметил, что я подвержен депрессиям.

— Я о том и говорю. Просто тебя никто никогда не подбадривал. Я люблю тебя, Карл.

— Любишь для себя? Любишь свою любовь?

— Конечно. Кстати, я пользуюсь влиянием. Я мог бы устроить тебя на высокооплачиваемую работу. Ты бы разбогател.

— Не откажусь.

— Если я дам тебе кучу денег, что ты будешь делать?

— Не знаю. А что, надо отдать ее тебе назад?

— Да я не о деньгах, понимаешь ли. Я к тому, если бы у тебя была высокооплачиваемая работа.

— Яхту бы, наверное, купил. Обошел бы вокруг света. Всегда мечтал это сделать. Когда я был значительно моложе, мне довелось побывать в Париже.

— Ну и как тебе Париж?

— Недурственно.

КАК БЫ ВЫ ПОСТУПИЛИ? (13)

У Вас есть собака, которую Вам «ненадолго» оставил приятель несколько лет тому назад: попросил присмотреть за ней и исчез.