Завтрак с Машиахом

– Нет, Амир не мог стать предателем, мы с тобой его с детства знаем. Вспомни, как много раз он сидел у меня на коленях, да и тебя, Ахмет, тоже очень любил. А то, что немец обвинил сына Вазари в предательстве, да еще в убийстве собственного отца, – это чистейшая ложь. Для Амира отец был не просто самым родным человеком, но и лучшим другом и помощником, к тому же сам Рахим доверял сыну, а это был опытный руководитель, который каждого человека видел насквозь.

Шейх слушал телохранителя с серьезным видом, медленно поглаживая белую бороду, что-то обдумывая:

– Скажи, – Исин внезапно оживился, – а где сейчас Амир?

– Наш мальчик! – в голосе Саида появилась теплота. – Я тебе говорил, что он исчез, когда убили эль-Дина. И я не мог его никак найти после того. Но когда мы ехали со стадиона в мечеть, он связался со мной по телефону, сейчас он где-то недалеко от нас. Я специально попросил его приехать в мечеть, чтобы он рассказал тебе всю правду. У него есть важная информация для нас.

– Что же ты молчал? – Исин рассерженно набросился на телохранителя. – Я тут переживаю, места себе не нахожу, а ты держишь важные секреты при себе, не посвящая меня в них, – глаза старика наполнились радостью, он просиял и сразу помолодел на много лет. – Я боялся, что больше не увижу его и не выполню волю Рахима.

В мечети по-прежнему стоял шум, рабочие пробивали камни, Саким, стоя у ямы, громко ругался на них. В храм вбежал имам:

– Вы что делаете, разве можно так надругаться над главной святыней ислама?! – от гнева у него затряслись щеки и выпучились глаза. Подбежав к рабочим, которые углубились в породу почти на метр, он стал отнимать у мужчин кирки, расталкивать их, проклиная последними словами, но вдруг почувствовал, что чья-то крепкая рука схватила его железной хваткой за запястье. Священник в негодовании попытался вырваться, но рука сжалась еще сильнее, причиняя имаму боль.

– Что вы здесь затеяли?!

– Это не Ваше дело, – холодно ответил Саким, держа хранителя мечети за руку. – Лучше обратитесь к верующим с минарета и призовите их к сопротивлению израильским солдатам. Там танки подошли. Боюсь, что израильтяне скоро начнут наступление.

Имам вырвал руку, потирая пережатое запястье:

– Они не посмеют вторгнуться на нашу территорию. На защиту мечети встанет весь исламский мир и единым фронтом пойдет священной войной на Израиль.

– Я боюсь, что Вы слишком преувеличиваете исламскую солидарность. В район Хайфы переброшен американский авианосец, я слышал по радио. Эти янки не дадут евреев в обиду, – небрежно ответил Саким.

Рабочие тем временем, покидав кирки и лопаты, расселись по краю ямы, увлеченно слушая спор начальства. Сакиму ничего не оставалось, как рявкнуть на них так, что они, как по команде, сразу вскочили и, юркнув в яму, продолжили крушить фундамент с удвоенной силой. Имам еще попробовал поспорить какое-то время с помощником шейха, но вскоре утих, осознавая бесполезность объяснений. Он хотел подойти к старцу и пожаловаться, но потом передумал и тихо отошел в сторону, понимая, что здесь кроется какая-то большая тайна.

– Саид! Прошу тебя, не отвлекайся, – шейх чуть ли не с мольбой обратился к другу. – Я старый больной человек, и мне хотелось бы повидаться с сыном Рахима, тем более, еще сидя вместе со мной в одной камере, он просил меня в случае чего позаботиться об Амире. Когда он придет?

– Я не… – попытался ответить Саид, но сильный грохот, разнесшийся под сводами мечети, не дал ему продолжить фразу. Исин судорожно попробовал приподняться в кресле, чтобы посмотреть на яму, из которой поднимался столб пыли. Саид, уловив желание друга, схватил коляску за ручки и неторопливо, с большой осторожностью подвез шейха вплотную к каменному колодцу. В глубоком проеме было темно и тихо. Саким и имам, растерявшись, безмолвно стояли у края глубокой ямы.

– Эй там, внизу, есть кто живой?! – громко крикнул телохранитель.

***

Старик хасид остановился и обернулся к человеку в черной униформе.

– Извините, почтеннейший, вы что-то хотели?

Его голова немного подергивалась от старческих болезней, мутные глаза смотрели вдаль, не различая перед собой людей.

– Вы здесь не видели мужчину и женщину? Мужчине лет двадцать, а женщине – около сорока.

Старик пожал плечами:

– Эх, сынок, мне бы ваши глаза, тогда, быть может, я и смог бы вам чем-то помочь, а пока я могу различить разве что буквы в Талмуде и объяснить вам, что Отец наш небесный требует каждый день от нас.

Командир «Кидома» махнул рукой и демонстративно отвернулся от хасидов, понимая, что от этих богомольцев ничего толком узнать не удастся.

Он стал быстро раздавать указания своим людям, а ортодоксы поплелись дальше, в сторону центральной улицы, и поймали такси.

Командир отряда «Кидом» дал команду трем помощникам перекрыть запасные выходы, а сам с другими сотрудниками направился в театр, останавливая каждого человека на своем пути.

– Куда мы едем? – старик хасид, сидя в такси, покачивал головой. – Сегодня что-то день тяжелый выдался. Как проснулся утром с больной головой, так до сих пор не могу прийти в себя.